Неприкаянная

— Сколько вас? Как вы попали в плен? Вы настолько слабые воины?

— Нас двадцать три человека, мы воины неплохие. Рядом с нами еще десять мужиков — они не воины, но оружие держать в руках могут. Мы вместе с семьями согласились на переселение. Нам обещали участок плодородной земли и освобождение от налога на пятнадцать лет. Закрепиться на новом месте мы не успели. Большое кочевое племя мурдов наткнулось на наше поселение. Их было слишком много для нас. Мы до последнего надеялись на освобождение, но кочевники смогли обойти дозоры и привели нас на свою территорию, на торги. Завтра многие из нас покинут это стойбище и уже никогда не смогут вернуться. Наши жены и дети в соседнем загоне, те, кто смог пережить эту страшную ночь. Мы готовы дать любую клятву, если это поможет нам вернуться домой.

— Как тонко и невзначай ты повернул разговор на ваши семьи… Не пойму только, что я буду делать с толпой баб и ребятишек? Их же нужно не просто выкупить, их нужно собрать в дорогу. Ты представляешь, сколько это будет стоить? Зачем мне они?

— Мы готовы продать себя в рабство за них.

— Ага, ага… Вас выкупи, их выкупи. Припасы, телеги, оружие купи. Все бабы и дети ваши?

— Нет.

Демоны вас раздери! Опять. Ну почему я не могу просто купить воинов и уйти? Ну ладно. Приступим.

— Кто хозяин всего этого хозяйства? Быстро! Так, хватит кланяться, зараза плешивая!

Моя рука нырнула в потайной, не совсем обычный карман. Шикарное колье старинной работы засверкало на солнце. Глядя в вытаращенные глаза торговца живым товаром, я распорядилась:

— Выводи этих, всех баб и всех детей!

— Мало, — пропищал этот задохлик.

Это он зря сделал. Другая моя рука вцепилась в его куцую бороденку. Никем не сдерживаемый кот взревел на весь рынок, вторя моим словам.

— Что? Да за это колье вы мне все товары, разложенные здесь, соберете и еще должны останетесь! Добавишь четыре телеги с припасами, оружие каждому и два десятка лошадей. Или мне поискать того, кто заплатит настоящую цену?! — Желтолицего проняло. Упал на колени. Протянул руки к ожерелью. Кинула украшение ему в руки и отдала распоряжение сопровождающим: — Проследите! Доставите все к нашей стоянке. И быстро! Я хочу покинуть этот берег до темноты!

Рука вернулась на холку Шана, и он тут же успокоился, перестав доводить окружающих до заикания. Возвращались к нашему фургону мы с ним вдвоем, а в торговых рядах за нашей спиной наметилось оживление.

К исходу дня груженные припасами и детьми телеги в сопровождении женщин и вооруженных воинов двинулись через мост. Двое воинов сдерживали лошадей фургона, ожидая меня, а я прощалась с мурдами:

— Вы сильнейшие из воинов, и потому я встречу вас на берегу вечной охоты, когда ваш жизненный путь подойдет к концу!

Обожанием и преклонением светились их карие глаза. Мне стоило только позвать, и они последовали бы за мной куда угодно, но я не позвала, а лишь покрепче стиснула рукой холку моего хищного брата. Медленно, не делая резких движений, развернулась и ступила на мост, уводя его за собой. Мой поход по землям кочевого народа был окончен, впереди ждал не менее долгий и трудный путь.

Целый час выкупленные мною люди провели возле телег и фургона в ожидании меня. Целый час въедливый жирный коротышка доставал меня вопросами. Ну не мог он поверить в то, что одинокая женщина, черная вдова пересекла земли мурдов, выкупила из неволи умирающего брата, истратила на это все семейное состояние и сумела вернуться назад. Пришлось откинуть вуаль и показать ему мое изрезанное шрамами лицо. Шрамы, как известно, не украшают женщину, но внушают к ней уважение со стороны неграмотных варваров. Толстяк, рассчитывающий, видимо, на признательность со стороны худенькой изящной вдовы, отшатнулся от меня как от прокаженной и даже немного позеленел. Из крепости после этого нас выпроводили очень быстро, и мы наконец-то пустились в путь. Уставшие и измученные люди предпочли двигаться вперед всю ночь, по очереди забираясь на телеги для кратковременного отдыха. Уж очень всем хотелось уйти вглубь королевства как можно дальше.

Чужие люди окружали меня со всех сторон. Я чувствовала благодарность воинов, их желание служить и защищать, а еще чувствовала растущую зависть и раздражение остальных мужчин и некоторых женщин. Слышала ропот недовольных судьбою, не желающих прислуживать черной вдове, прячущей свое лицо от добрых, верующих прихожан. Разве не обязанность каждого верующего в светлых богов помочь попавшим в беду и не требовать за это так много? Боги воздадут щедрому, дадут просящему, накажут провинившегося. А эта… Ведет их всех в кабалу и наверняка хочет сделать рабами. Почему они должны обслуживать ее? Зачем ей в столицу? Через три дня пути, на берегу озера Гран, стоит вдовий монастырь, там самое ей место. Нужно потрясти ее хорошенько на предмет нерастраченных ценностей. Глядишь, и будет на что деревеньку обустроить. Вон какое колье мурдам оставила. На те деньги, что за него можно было выручить, город построить можно. Зверюгу вот только усыпить. За него тоже немалые деньги получить можно.