Неприкаянная

Не слушая доводов Натаниэля и его возражений, не считаясь с его желаниями и просьбами, король настаивал на своем, перебирал кандидатуры и рисовал перед братом радужные картины счастливой семейной жизни вдалеке от столицы.

Сильнейший маг королевства, он вдруг оказался никому не нужным. За этот год с небольшим они научились жить без него, привыкли к его отсутствию. Принц почувствовал вкус власти. Его величество же, видимо, не хотел вновь чувствовать себя обязанным за сохранение жизни своей семьи, не хотел и впредь учитывать мнение своего брата при принятии решений. Зачем? Они уже решили за него, как ему жить и где.

Герцог Эверли стоял перед огромным зеркалом в своем столичном особняке, придирчиво разглядывая свое отражение. Да! Сегодня он не будет прятать лицо под шелковой маской. Брат хочет объявить о его возвращении? Дает бал по этому поводу? Он обязан быть? Хорошо. Он будет там. Вот только будет на своих условиях. Желающие получить титул герцогини соберутся на этом празднике ради него? Еще лучше! Высокородные прелестницы, мечтающие породниться с королевской семьей, должны знать, что именно получат, какой красавец-муж будет дарован судьбой одной из них до скончания веков. А уж он не забудет проинформировать самых стойких, что семейное гнездышко, куда герцог отвезет свою избранницу, находится очень, очень далеко от столицы.

О да! Натаниэль произвел на всех неизгладимое впечатление и был впервые за последнее время доволен собой. Братишка — тот, который в короне, жаль, другого нет — не просто злился, он был в ярости. Ну а что? Дамы вон в восторге. Герцог вернулся и готов жениться! Красавицы падают в обморок? Так это наверняка от переполняющего их восторга. Нет? Урод? Зато богатый. Платья, драгоценности, кареты, дворец. Разве не стоит ради этого потерпеть? Не перед кем будет хвалиться богатством в дальнем поместье? Какое горе… Остается только посочувствовать той, которая выполнит настойчивую просьбу короля и выйдет замуж за герцога.

«Все на свете имеет свою цену». Именно эта мысль пришла в голову герцога в тот момент, когда родной брат вложил в его руку изящные пальчики баронессы Лирской. Она принадлежала к старинному высокому роду, была молода, хороша собой. Пристрастие ее отца и старшего брата к азартным играм разорили семью, и вот теперь они продавали единственную ценность, которая у них оставалась, — Амалию Лирскую, послушную дочь, любимую сестру. Ее карие глаза были пусты и бессмысленны. Руки не дрожали. Дыхание было размеренным и спокойным. Она была здесь, но витала где-то в своих мыслях, если они у нее вообще были. Для того чтобы понять, что с ней происходит, его светлости хватило пары мгновений. «Зелье покоя» подчиняло и помогало уйти от действительности, но только если принимающий его делал это добровольно. Значит, она сама сделала из себя бессловесную куклу, добровольно устраняясь от жизни и возникших проблем.

— Ну и зачем мне нужна эта, с позволения вашего величества, кукла? — произнес Натаниэль, напоказ целуя холодные пальчики девушки.

— Она красива, высокородна, согласна рожать тебе детей и не обращать внимания на твои недостатки, — вспылил в ответ король.

— Если она будет пить «зелье покоя», как простую воду, изо дня в день, то у меня не будет ни нормальной жены, ни нормальных детей.

— Ерунда, — махнул рукой старший брат. — Пусть только забеременеет. Потом уберешь от нее подальше все зелья, сам будешь поменьше показываться ей на глаза, и девочка придет в себя. Она всю свою жизнь прожила в нищете. Твой замок с множеством слуг будет для нее лучшим подарком. Родит пару мальчишек, выполнит свой долг, и можешь потом забыть о ее существовании. Сразу после заключения брака ее отцу будет выплачено разовое денежное вспомоществование, и мы сможем забыть об их существовании.

— Ты так торопишься, брат. Считаешь, что ни одна женщина по собственной воле не согласится стать моей женой? — Неприкрытая горечь прозвучала в голосе Натаниэля.

Король отвел глаза в сторону, но медлить с ответом не стал.

— Ну что ты… Какая-нибудь потасканная дрянь, которой нужны деньги, может, и согласится. Может быть, она даже будет высокородной. Вот только тебе придется постоянно сомневаться в ее верности и проверять магией, а твоего ли ребенка она носит. Не становись на дыбы, Натаниэль. Ты сделаешь так, как я сказал.

— А если я убью ее?

— Я найду тебе еще одну и женю в день похорон первой! Не зли меня, брат. Нет никаких препятствий для заключения этого брака. Ни ты, ни одна из этих высокородных сучек не сможете помешать моим планам.

— А если, согласно древним законам богов, на бракосочетание явится родовитая леди, беременная или с ребенком на руках, и заявит свои права на меня?