Неприкаянная

— Госпожа моя! Разве вправе я был перебивать тебя? Я слушал твой голос, как самую лучшую музыку на свете. Даже если это сон, то я благодарен богам за него и согласен не просыпаться, если это позволит мне остаться с тобой. Дома действительно все были рады тому, что я жив, но вот видеть, во что я превратился… И все же меня пожалели, и братец-король решил мою участь одним росчерком золотого пера. Работу Серого ведомства в свое время я отладил слишком хорошо, теперь им без проблем и усилий руководит мой племянник, и ему это очень нравится. А я… Я теперь, оказывается, просто обязан позаботиться о том, чтобы у нашей династии были наследники второй очереди. Мне даже глупышку малолетнюю купили в жены. Я совершенно здоров, благодаря тебе прекрасно вижу и признан пригодным производителем маленьких герцогов. — К концу этой речи настроение Натаниэля уже заметно испортилось. Он принялся язвить и даже обвинять. — Путь это только сон и на самом деле тебе неинтересно все, что со мной происходит. Пусть настоящая ты не услышишь, но я скажу… Ты бросила меня, как ненужное старое платье, и ушла! Ушла молча, а ведь обещала ответить на вопросы! Я ведь даже не знаю, где мне тебя искать! Я проверил всех черных вдов в королевстве, и даже монастырь, и не нашел. Ни одна высокородная вдова не покидала своего дома, а уж тем более монастыря. Ни одна простолюдинка в черном платье не отлучалась из своего селения дольше чем на пару дней. Родная мать засомневалась в моей разумности, а я продолжал поиски. А еще… Ха-ха! Я снял маску, и высокородные леди начали падать в обморок, содрогаясь от отвращения. А вот сестры и племянницы не падают, отводят взгляд, стараются не прикасаться ко мне. Спокойно на мою рожу смотрят только простолюдины.

Все осложняется еще и тем, что я эмпат. Никто не знает об этом, даже моя семья. Я бы не смог дожить до своих лет, не научившись закрываться от чужих эмоций, но, закрываясь постоянно, я будто глохну. Любому человеку хочется тепла, и все мы мечтаем быть любимыми, эмпату же это просто необходимо. Это как дышать для обычного человека. Эмпаты не могут жить в пустоте. Эмпат способен пылать в ответ на искренние чувства, но может и выгореть во враждебном для себя окружении. Прежде именно семья служила для меня якорем, одаривала теплом. Студеным холодом веяло только от старшего брата, но я всегда считал, что тяжесть венца и ответственность за королевство делают его таким. Сейчас любовь семьи несет в себе горечь, вину, сожаление и желание найти применение ставшему таким неудобным недочеловеку. Что мне остается? Покинуть столицу? Начать скрываться от семьи? Я сильный воин и еще более сильный маг, но шрамы не скрыть, кровь не изменить, а значит, рано или поздно меня найдут. Вернут. И будут возвращать раз за разом. В конце концов, брату надоест возиться со мной, и меня запрут в подземелье, лишив разума. Теперь я по собственному опыту знаю, что любого мага, даже очень сильного, можно заставить повиноваться, но самое главное я понял раньше.

Я понял, что потерял в тот же день, когда ты ушла. Ты забрала с собой тепло своего сердца, ласку рук и любовь… Ты забрала с собой свою любовь! Если бы я только мог вернуть тебя! Почувствовать снова. С головой окунуться в безбрежный океан твоих чувств! Я засыпаю, вижу тебя во сне, но приходящее раз за разом утро не приносит мне облегчения. И вот опять сплю и боюсь проснуться. Мне не хочется вновь и вновь окунаться в холод и грязь чужих эмоций. Прошу тебя… Пока мы здесь… Пока этот сон еще длится… Поговори со мной!

Ты плачешь? Моя спина… Она мокрая? Почему ты плачешь? Ответь мне! Ну же! Я не могу повернуться, не могу прижать тебя к себе. Не могу высушить твои слезы…

Темнота, внезапно окутавшая герцога, казалась такой плотной, что ее просто хотелось потрогать рукой, а чувство потери причиняло острую боль, угнездившуюся где-то глубоко в груди. Глухие и мощные равномерные удары, сотрясающие пространство вокруг, заставили его очнуться, разорвать сгустившуюся тьму.

Гостиная, плотно закрытые шторы, пустые бутылки, валяющийся у ног серебряный кубок и магические удары в дверь. Кто-то изо всех сил пытался пробить его охранное заклинание, а он сидел в кресле и вспоминал свой сон и то короткое мгновение, когда был так счастлив.

Взмах руки убрал заклинание, открыл дверь и позволил буквально ввалиться в дом магам. Король вошел вслед за ними, не потеряв ни капли своего достоинства. Он даже орать стал не сразу. Выгнал сначала всех деятельных помощников.

— Ты что творишь? Как понимать твое поведение? Ушел без предупреждения, закрылся наглухо. К тебе не могли достучаться в течение пяти часов!

— Ну и что? — спокойно спросил и не подумавший встать навстречу брату Натаниэль. — Заснул под утро. Крепко спал.

— Крепко спал? А это что? — Возмущенный Валиен поддел носком сапога одну из бутылок и отшвырнул ее в сторону.

— А что? Это я праздновал, — просветил его герцог.

— Что ты праздновал? — вновь заорал король.

— Как — что? — Делано удивился Натаниэль. — Будущее изменение моего статуса.