Неприличное предложение

— Здравствуй, Яночка, — Галина Ивановна встретила меня тревожным взглядом. — А Илья?

— Илья?! — как же хотелось ответить какой-нибудь грубостью, но увы, меня хорошо воспитали. — Он улетел на Мальту, по работе. Просил купить вам бургер, — кивнула я на пакет, обошла её и подняла фото.

Погладила сетку трещин на стекле.

— А это что у тебя? — протянул Платон руку к бумагам, что я зажала подмышкой.

— Счета, — подала их Прегеру.

— И где все эти вещи? — удивился он, пробежав глазами по списку, такой серьёзный, деловой, сосредоточенный, что у меня невольно мурашки побежали по телу — таким я его ещё не видела, и ему чертовски шёл этот строгий вид.

— Видимо, поставят новые, когда счёт будет оплачен. А пока… — я посмотрела на маму Ильи, вздохнула и вернула на место рамку с фото. — В общем, вижу, у вас всё хорошо. Я напишу Илье, чтобы не волновался. Приятного аппетита! — я забрала у Прегера бумаги. — И счастливо оставаться.

Не знаю, что сказал Галине Зарецкой Платон (и как я раньше не обратила внимание на фамилию, когда Илья показывал мне счета), но он догнал меня на улице.

Я даже от пансионата не успела отойти.

— Ян, ты сейчас куда? — остановился передо мной, преграждая дорогу.

— В банк, — махнула я бумагами. — Жаль, что нельзя оплатить онлайн, придётся тащиться в ближайшее отделение.

— Давай, — протянул он руку. — Я с этим разберусь.

Я оценила его не терпящий возражений вид и вручила счета.

— Хорошо. — Настаивать я и не собиралась.

— А теперь, когда в банк тебе не надо, куда? — повторил свой вопрос Прегер.

Я улыбнулась.

— Платон, скажи прямо: чего ты хочешь?

— Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь, хочу двое детей, дом с собственным причалом, маленькую яхту, большую добрую собаку, а лучше двух, — ни один мускул не дрогнул у него на лице. — Это если совсем прямо. А вообще хотел предложить тебя подвести. Я на машине.

— Э-э-э… Неплохо для начала, — кивнула я и великодушно развела руками. — Ну, подвезти, так подвезти.

— Куда поедем? — Платон сам открыл мне дверь припаркованной недалеко машины.

Невозмутимый водитель, в лучших традициях голливудского кино, в тёмных очках, и строгом костюме больше похожий на телохранителя, молча ждал указаний.

Я колебалась между: к Илье — забрать свои вещи, или в общагу — лечь спать. Между: сказать Прегеру, что я теперь свободная женщина, не связанная никакими обязательствами, или немного его помучить, а там как пойдёт.

Выбрала второе. В обоих случаях.

— А какую ты хочешь собаку? — спросила я, оказавшись рядом с ним на сиденье.

— Мне нравятся ньюфаундленды, — повернул он голову.

— Такие чёрные, лохматые? Водолазы? — подняла я на него глаза. — Мне тоже. Я вообще люблю собак.

— Я рад, — так и не улыбнулся он губами, одними глазами. — Ты занята сегодня?

— Весь день, — не стала я уточнять, чем, ведь собиралась прежде всего поспать, а уже потом всё остальное. — Надо поработать.

— У тебя новая работа?

— Да, ради неё я и купила ноутбук. Взялась за один проект.

Платон с пониманием кивнул.

— А завтра?

Хм! А напора ему, оказывается, не занимать, когда он чего-то хочет.

— А завтра у нас что? — прищурила я один глаз.

— Понедельник. Июнь. Солнечно.

— Точно! Июнь! — снова улыбнулась я. — А июнь — это экзамены, двухнедельная практика. Но завтра я как раз не занята. И послезавтра весь день не занята. Но так далеко мы ведь не будем заглядывать?

— Ни в коем случае, — покачал он головой. — Где мы и где послезавтра.

— Завтра у меня экзамен, за который я уже получила оценку автоматом. Надо только зайти её поставить. И, видимо, не забыть зонтик от солнца?..

— А загранпаспорт у тебя есть? — озадачил меня его следующий вопрос.

— Нет, Платон, — покачала я головой. — Но я работаю над этим.

Он кивнул, смиряясь с моим статусом «временно невыездной»:

— Что ж, здесь тоже много интересных мест. И сейчас столько всего цветёт.

— О, да! Я очень люблю жасмин. За запах. А ты?

— Тюльпаны, — пожал он плечами. — Особенно полями, как в Нидерландах. Хоть они и не пахнут.

— Красиво, наверное?

— Завораживающе. Но в этом году они уже отцвели. А в следующем… — он приподнял одну бровь.

— Платон, где мы, а где Амстердам? Но знаешь, думаю, в следующем году у меня уже будет загранпаспорт… — коварно покосилась я на Прегера

Он не дрогнул и ведь понял всё, без ненужных уточнений:

— Договорились!

Впрочем, после яхты и двух детей я уже ничему не удивлялась.

Только порадовалась, что он не протянул руку скрепить сделку. Мы ведь оба знали, что если я вложу в неё свою, он меня уже не отпустит. А я и не захочу отпускаться. Рядом с ним я чувствовала себя там, где и должна быть и ничего не могла с этим поделать. А, судя по его настрою, никакой другой вариант он и не рассматривает. Пока…

— Платон, — закусила я губу и покосилась на водителя.

И я хотела просто перейти на шёпот, но у Прегера, как всегда, было решение круче: он нажал на какую-то кнопочку и сначала поднялось звуконепроницаемое стекло, а потом его закрыла шторка.

— Я тебя слушаю, — повернулся он.

Святые пердимонокли! А сказать это оказалось куда сложнее, чем я себе представляла.