Неприличное предложение

Поэтому Платон ограничился тем, что полностью сменил мебель в гостиной и спальне, и под новую сделал в обеих комнатах косметический ремонт.

Но дверь в квартиру открыл для Янки не без волнения.

— О, мой бог! Это что, парная? — с любопытством заглянула она в каждый уголок и вернулась в его ванную, отделанную аскетически, в глубокие коричневые тона, камень и дерево.

— Если хочешь, я включу, — не совсем уловил Платон посыл: фу парная, или ура парная?

— Конечно, хочу! — повернулась Янка. — С неё будем прыгать в эту ванну, — показала на небольшой бассейн. — Потом лежать там, — ткнула пальцем в гидромассажную ванну, — и пить вино с сыром и фруктами.

Платон сглотнул, предвкушая вкус холодного вина и его обнажённую девочку рядом, но понял, что сделал это рано.

— А потом будем втирать друг в друга ароматное масло и… — коварно улыбнулась Тучка.

— Мне чертовски нравится твой план, — прошептал Прегер резко севшим горлом.

И они ведь его осуществили.

Правда начали намного раньше. Ещё до парной, сразу в душе.

Прохладные струи воды смывали с них уличную грязь и мыльную пену. Но Платону казалось, что они проходят обряд омовения тела и очищения души одновременно.

Было что-то символическое в том, как жёсткая губка скользила по коже, оставляя след снаружи и чувство чистоты внутри. Словно смывая прошлое, как пыль со стекла, и позволяя будущему заиграть новыми яркими красками.

— Прости, что я это скажу. Но, чтобы потом не было недоразумений, — прижал Платон Янку к кафельной стене, прежде чем поцеловать.

Она кивнула:

— Говори.

— Я не приемлю свободных отношений. Не прощаю измен. И не буду это даже обсуждать. Если ты со мной, то с этого дня ты со мной. Если нет, и тебе хочется большего, нового, другого, чего-то ещё, я пойму и ни на чём не буду настаивать, но эта ночь станет последней.

— Пусть она будет первой, — вытерла Яна с его лица воду, — в череде всех остальных наших ночей, и дней. Я с тобой, Платон. Я хочу быть с тобой и больше ни с кем. И ни с кем не хочу тебя делить — ты тоже, пожалуйста, помни об этом.

— Всегда, — выдохнул он.

Он подхватил её под ягодицы. Она обхватила его ногами…

И обряд посвящения свершился.

Потом они безбожно осквернили парную.

Потом проверили на прочность новую кровать.

— Сколько комнат в этой квартире? — тяжело дыша, спросила Янка, когда они очередной раз застряли где-то в коридоре, не дойдя до кухни.

— Не важно, — выдохнул ей в шею Платон. — Я отымею тебя в каждой.

— Амбициозно, — улыбнулась Янка.

А потом они открыли вторую бутылку вина, потому что первую прикончили ещё в ванне. И Прегер понял, что никуда свою Тучку уже не отпустит.

— Ты знаешь, учёные выяснили, — он поставил локти на стол и наклонился, глядя на неё в упор, — мужчине, чтобы влюбиться, требуется восемь целых и две десятых секунды.

— М-да? — удивилась она, скептически поджав губы. — Где же я уже слышала об этом? Ах, да! В каждой книжке.

— И ни одной десятой секунды меньше! — поднял Платон палец назидательно. — То есть, если восемь с лишним секунд он не может отвести от неё взгляд — всё, он попал. Если рассматривает её меньше — то, скорее всего ничего не случится. А женщине требуется минимум две недели.

— Правда? — а вот сейчас она по-настоящему удивилась.

— Если верить учёным, в вашем мозгу за влюблённость отвечают другие процессы. Вам нужно время, чтобы привязаться, начать доверять, и важна не столько внешность, сколько внутреннее содержание.

— Вот как?!

— Но я рассказываю тебе это по единственной причине. — Её бровь удивлённо изогнулась. — Чтобы ты не подумала, будто я слишком тороплюсь. Хотя я мог бы сказать тебе это уже через восемь целых и две десятых секунды, а говорю только сейчас. — Платон набрал воздуха в лёгкие и резко выдохнул. — Я влюблён в тебя, Тучка. По уши.

— Платон, — замерла она.

— Тсс-с-с, — подтянул он её к себе за шею и поцеловал в висок. — Ничего не надо отвечать. Давай просто поедем и привезём сюда твои вещи. И моё желание сбудется.

Она улыбнулась и развела руками:

— А давай!

Глава 35. Платон

Прегер, конечно, слышал истории, когда люди съезжаются в день встречи. Слышал, что женятся буквально на следующий день и потом даже живут долго и счастливо.

Но никогда не думал, что это случится с ним.

Он всегда казался себе таким тугодумом. Нерешительным, сомневающимся, осторожничающим, если дело касалось женщин. Но, оказалось, просто раньше ему не встретилась нужная, та самая, с которой невозможно было расстаться.

А с Янкой у него всё было именно так.

Платон, конечно, не считал сколько дней, часов, минут и секунд прошло с их встречи. Может, он даже влюбился с первого взгляда, хоть понял и не сразу. Это было неважно. Важно, как он чувствовал себя с ней. А с ней Платону казалось он знает её всю жизнь. Даже уже не первую жизнь. Словно когда-то раньше они уже были вместе, а потом их что-то разлучило. Но в этой жизни они снова встретились.

И взять её с собой на встречу с Гольдштейном стало для него настолько естественным продолжением Янкиного переезда, что он не счёл нужным ставить в известность владельца «Таймснэка», что приедет не один.