Непримиримые 2

— А то! — хмыкает Леонид и шприцом качает. — Особенно твой вид сзади меня последнее время зашибенно возбуждает. Как подумаю о ягодице любимого птенчика в радужных цветах гей-сообщества, так внутри аж все переворачивается от «нравится», — шутит и не шутит. Бывает такой вид юмора.

Несколько секунд смотрю на друга, не зная, что делать — со слезами закопаться в постель, или посмеяться и зад оголить.

— Ир, ты намеков не понимаешь?

Туплю.

— Ты мне утренний план по созерцанию обнаженной плоти срываешь. Повернись и позволь сделать тебе адски приятно. БДСМ нынче в тренде, а я жуть как не люблю мимо моды гулять.

Кошусь на Родиона. Парень демонстративно глаза закатывает, то ли бесится из-за слов Лени, то ли выражает негодование, но отворачивается, показывая всем видом, что понимает мою немую просьбу.

Послушно выполняю команду-сарказм друга, чуть опешив, что у меня ежедневная прокладка трусиках, — и терпеливо выжидаю процедуру.

— Садюга, — морщусь, как только Спартак оканчивает.

— Это еще что, — заверяет Леня. — То ли еще будет по завершению курса! Так меня любить будешь… — заверяет с мрачным юмором. — Ух, развелся бы сразу!

— Мы не женаты.

— Вот и я о том. После всего, что мне с тобой пришлось пережить… Сначала бы ты, как честная женщина, вышла бы за меня, а потом я сразу с тобой развелся.

— Мой бедный мозг, — качаю головой. Меня начинает штормить, в башке гул. Слишком много звуков. Причем пустых…

— Злая ты и избалованная. Я на жертвы ради тебя готов, а ты…

— Абзац! — тяжко вздыхаю, растирая больную половину ягодицы. — А теперь, — выдавливаю улыбку, — я бы хотела встать. Пора ноги размять…

Так как парни продолжают на меня смотреть… Да уже оба — Родиону не было позволено повернуться, он сам себе разрешил, но не орать же на него теперь. Не выдерживаю их тугодумия:

— Выйдите! — нетерпеливый мах длани.

Шувалов и Леонид послушно поворачиваются к двери:

— Можно подумать, мы не видели ее голой, — ворчливо хмыкает Спартак.

— Если ей от этого легче, — поддерживает реплику Шумахер смешком.

У-у-у, сговорились, гаденыши!

Даже в подлости и низости не упрекнуть и не обидеться — ведь спасали!

— Это еще что, потом расскажем ей по секрету, что у нее сбой был в организме, и она кровила, а мы упахались белье застирывать. Благо, всего три дня и не обильно…

— Да пиз***, - поддакивает с хрюком Шувалов. — Я прокладки и простыни для лежачих с час выбирал.

Теперь реально глаз дергаться начинает: — инстинктивно ладошки на лобок — опа. Непонятно, что хочу этим действом сделать — проверить говорят правду или нет, или спрятать тайное место? Но все это — неописуемо тупо!

Дура! Я же там ежедневку видела! В новых трусиках… Не моих, но на мне. Это все… на мне и у меня как-то оказалось…

Удушливо всхлипываю.

— Я вообще-то… все слышу, — мало смахивает на упрек. Стыдливое блеянье на грани бормотания сквозь слезы.

— Видишь, какое качественное лечение, — хмыкает самодовольно Спартак, уже скрываясь в коридоре. — Слух, зрение и голос у нее уже прорезались. Осталось мозги вернуть на место…

— Злые вы, — вдогонку бросаю обиженно вдогонку. — Уйду я от вас, — это уже бормоча под нос. Ненавижу парней! Но как только в комнате настает долгожданная тишина, я осматриваюсь, запоздало понимая, что у меня нет других вещей. — Э-э-э, — примирительно и озадаченно, — а что мне надеть?

В проеме сначала появляется одна голова, потом вторая, словно пара шкодливых мальчишек, выглядывающих из-за угла:

— Да лан, — растягивается лыба по наглой моське Спартака, — порадуй уж глаз с утра! Я как-то привык за несколько дней к обнаженке. Твое стройное тело, шикарная грудь с острыми сосками, чуть ли не протыкающими тонкую майку, голый зад…

Шувалов вообще ржет, через раз похрюкивая.

— У-у-у, — скриплю зубами и яростно швыряю подушку в гогочущих парней. Она глухо врезается в косяк, за которым успевают спрятаться подлецы, при этом вообще давясь смехом и шуточками в адрес моей скромной персоны, и того, что за время моей болезни успели рассмотреть и пощупать.

Понимания и такта от них больше не ожидаю. Порывисто встаю с постели, правда, уже на полý чуть не падаю — ноги вероломно подкашиваются. Слаба я еще…

Зло выпрямляюсь, игнорируя парней, совсем отбросивших стыд, если, конечно, он им был известен. Стоят на пороге, взволнованно контролируют мои движения. Кутаюсь в тонкое одеяло и, шлепая босыми ступнями по теплой плитке какой-то невероятной росписи, с гордо поднятой головой иду прочь из комнаты.

Завтрак проходит довольно мирно и поверхностно. Никто не поднимает щекотливые темы, обходит острые углы. Пытаемся делать вид, что мы друзья — не разлей вода, и шуточки интимного характера — наше все. Ясное дело, они касаются только меня, а не двух оборзевших особей мужского пола. Им вообще весело — не их же обсуждают.

Потом основные видосы скейт-этапа СВМА показывают. Самые пóстовые, кассовые и эффектные. Удивительно, но несколько и моих прокатов попадают в топ, как лучшие.