Непримиримые 2

— Ты сейчас об этом хочешь поговорить? — не верю своим ушам, но больше страшусь, что Шумахер, и правда, устроит неуместную исповедь.

— Нет, — глухо, все еще в плечо.

— Отлично, — ощущаю небольшую радость, ведь получается усмирить Шумахера, — тогда отпусти меня. Если хочешь, могу рядом посидеть, но тискать меня не нужно…

— Я за энергетиком пока схожу, — выпрямляется, но отпускать не торопится. — Ты правду сказала? — с затаенной надеждой. Глаза в глаза.

— Конечно! — ни секунды на сомнение, потому что оно укрепляется.

Провожу по щеке парня:

— У меня уже скоро следующая игра. Если принесешь «до», мне будет легче.

— Я хочу знать, — звучит загадочная фраза, не успеваю глотнуть воздуха свободы, отступив от Шумахера, все же меня отпустившего. Молча жду продолжения. — Кто он…

— Кто? — видимо, я очень плоха на голову.

— К кому тебя тянет.

Чуть глубже втягиваю воздуха, толком не находя, что ответить.

Но Шувалов уходит, не требуя…

Черт! В полкý Лианга прибывает. Еще один желающий «знать»!

* * *

Досадливо поджимая губы, иду к своим девчатам, оккупировавшим маты на стороне, где будут начинать игру наши ребята. Пока шагаю, поглядываю на игроков — разминка «на сетку» оканчивается, но пушечные удары продолжают обрушиваться. Мячи под стать смертельным ядрам прорезают воздух, да в пол и стены вколачиваются.

Игнат невероятно облюблен природой.

Если кого-то в жизнь запустили от фразы «и так сойдет», то мерзючего Селиверстова ваяла самая профессиональная и влюбленная в свое дело команда производителей человечества. Он… паразитически прекрасен, беззастенчиво одарен, неподражаемо испорчен, вероломно обаятелен, безмерно остроумен, безгранично самонадеян, уморасщепительно харизматичен, вулканически желаем, и что самое отвратительное, — а ОНО ничуть не уменьшает все вышеперечисленное, — Селиверстов знает о себе и своей уникальности все, и без ложной скромности пользуется на полную катушку всеми талантами и недостатками. Причем вторыми с большим смаком и непременно с наилучшим результатом.

По всем канонам пафосности, нормального человека должно тошнить от такого перечня столь и стольких эпитетных качеств у одного индивидуума, хотя бы от зависти, но созерцать чудо, вылепленное кем-то свыше, до сладкой истомы восхитительно.

Хоть взглядом облизать…

М-м-м, в этот самый момент Игнат взмывает над сеткой, выкарабкивая неудачный пас едва ли не ниже троса и катастрофически за антенной… И ведь умудряется! К тому же левой рукой, при том, что правша!!! А какая обольстительная улыбка самолюбования расползается по его чувственному рту. У-у-у…

Бог… Или вернее дьявол! Фавн!!!

Копыта — потому что парнокопытный! Рога — потому что козел! Дьявол — потому что искушает, как никто!!!

И все эти черты, однозначно, божественные…

Еще сияния не хватает, или он в нем постоянно ходит, вот мой глаз и замылился? Зло трясу головой. К горлу комок горечи подкатывает — блина, кто-нибудь мячом в меня посильнее зарядите!!! Чтобы очнулась! Чтобы перестала думать об Игнате!!!

После очередного удара сосед тормозит под сеткой, перекидываясь фразой с Литовцем. Обмениваются рукопожатием. Игнат безлико косится на меня, будто в разговоре я упоминаюсь, зато Егор — мрачно и чуть дольше, с легкий укором.

Не надо меня осуждать. Не надо жалеть! Я, черт возьми, не убогая!

И без ВАС плохо. Отворачиваюсь — перед началом разминки «подачи» есть время безопасно до своих добраться.

— Ир, это правда? — Ленчик дергает меня за руку, требуя сесть рядом.

— По-конкретней… — с блаженством вытягиваюсь на мате, и с наслаждением кручу стопами, разминая отекшие конечности. Что-то тяжко. Нагрузка для меня пока неподъемная, столько времени на ногах провести.

— Насчет Игната и насчет Шувалова, — тихо, но все, кто рядом, тотчас перестают болтать и тоже уши навостряют.

— Как-то так… все относительно верно… — веду плечом. Ну, не знаю, как еще ответить более обтекаемо, но чтобы казалось, что ответ точный и однозначный. Избегая взглядов, уставляюсь на площадку, где уже команды готовятся к началу первой партии матча. Выстраиваются в линию для приветствия противников.

— Как можно с ним встречаться?

— Спокойно, Лен, — нет желания пускаться в долгие дискуссии на «тему». У каждого свой вкус и цвет, свои рамки дозволенного и границы допустимого. — Он не лучше и не хуже других…

— Сомневаюсь насчет хуже, — бормочет Ратыкова. — Наркоман, мажор и насильник — не лучший набор качеств для своего парня.

— С наркотиками он ведет борьбу.

Знаю не понаслышке. Евгений Петрович сказал, что Родион из реабилитационного недавно вышел. Значит, попытки вернуться к нормальной жизни бывают. Правда, неудачные, если судить, что он опять за старое берется…

— Мажористость — не порок, всего лишь статус, который от самого Шувалова не зависит. Тут уж семья постаралась, а то, что он типичным вырос, так это обстоятельства, — сама удивляюсь тому, что говорю. Но как показывает практика виновности-невиновности — доказательства нужны неоспоримые, и что немаловажно, текста побольше, чтобы запутать, где начало, где конец, и в чем была суть у истока.