Непримиримые 2

В голове гул, сердце чуть из груди не выпрыгивает, в ногах слабость, по позвоночнику прогуливается боль… Не удерживаюсь, и ухаю на колени Родиона. Закусываю губу, пытаясь понять, что случилось. Нахожу глазами примерного виновника вопиюще некрасивого момента.

Кто бы сомневался!.. Им оказывается Игнат!!!

Стоит на противоположной площадке под сеткой. Жадно дышит, явно отыграв первую линию, и смотрит на меня таким взглядом, что лучше бы я умерла от удара мяча.

Не надо быть дурой, он специально в меня попал. Гад!!! Нет ничего в нем достойного и мужского!

Стоп. Он что… следил за нами? Вот ни в жизнь не поверю, что случайно попал!!! Именно сейчас, когда я чуть было не…. поцеловала Шумахера!

Ревнует?

Злым прищуром испепеляю соседа, старательно заставляя работать на миг отключающийся от здравости мозг.

Селиверстов ревнует?!

Невероятно!..

Что ж, значит, он заметил мои игры с Родионом, и если правильно понимаю, ему не понравилось, что я собиралась сделать. Отсюда сам собой напрашивается вывод, Селиверстов тоже может проявлять эмоции на людях. Значит, и я могу его дергать за нитки!

Это же прекрасно!

Силы появляются, внутренне приободряюсь. Вот-вот крылышки вырастут, и даже без Ред Була. Чертовски приятно осознавать, что можешь побыть в роли кукловода, а не марионетки.

Как требует этикет игры, Игнат поднимает руку жестом «прости», мол, не хотел.

Прилюдно, конечно же, я обязана ответить.

Встаю с колен опешившего Родиона, — спасибо, не дает упасть, и вдвойне — что не пытается задержать. Нарочито показательно-благодушным кивком прощаю Селиверстова, но тотчас демонстративно показываю фак. Да так, будто гвоздь в стену вдалбливаю.

Зал гудит, кто-то ропщет, кто-то смеется. Понимаю, что веду себя некрасиво и по-детски. Но этот козел меня сегодня уже много раз провоцировал. Не хочу его прощать!

Отворачиваюсь и иду прочь.

Не желаю его видеть! Никого… не хочу видеть!

Игнат

Эта дрянь чуть не поцеловала…хера!!!

Она что, бл***, окончательно страх потеряла? Да кто ей право дал целовать других?! ОНА НЕ СВОБОДНА В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ!!!

Идиотка, что ли?! Игры играми, но при мне! Нельзя! Такого! Вытворять! Я же… ненормальный!

Суч*** меня решила на эмоции вывести?

Поздравляю! Вывела!!! Заловлю, прикончу… и сам…

Не могу оторвать взгляда от гордо удаляющейся спины.

Гадина!!! Я из-за нее еле ногами передвигаю. И так и сяк смаргиваю наваждение «моя зажигалочка рядом!» и, мать ее за ногу, следит за мной! Рассматривает. Дышать заставляю себя хоть через раз. На мяч отвлекаюсь, когда уже едва не в меня попадает. И во всем Ирка виновата. Долбанутый центр вселенной! Жутко отощавший, высокосветско-бледный, непомерно горделивый и непростительно самодостаточный!

Гремучая смесь раздражительно-возбудительного. И от жажды заполучить соседку всенепременно и желательно немедля, и обязательно при всех, прям разрывает на части. Меня аж трясет, как ХОЧУ! Смять в объятиях, стиснуть ее горло и припечатать ядовитые губы поцелуем… Пусть бы побрыкалась для вида. Она это жутко любит, а потом отдастся. Откликнется. С таким остервенелым пылом, что крышу у обоих сорвет.

Так всегда… А мне нужно, до хрипоты нужно… Я обязан доказать не только другим, но и себе, что она мягче пластилина в моих руках, что мелодичней скрипки, просто нужно уметь дергать правильные струны, что звучит как ни одна другая… потому что МОЯ!

И пусть все знают, что МОЯ!!!

А не другого…

Муд*** Шумахер как назло нарисовывается. Я уже было порадовался, что он ушел. Нечего ему тут делать. Волейбол далек от интересов…Хера, но ган*** вернулся! С пакетом!

Королек бабочкой к нему порхнула… Чуть сразу в них не пуляю мяч. Сдерживаюсь, но тут Ирка позволяет вновь обнимать себя, и что оказывается для меня «контрольным» — соседка стыд теряет окончательно и вздумывает устроить прилюдные поцелуи!

— Верст, какого хрена творишь? — отрезвляюще толкает в плечо Ванек, второй угол. Во взгляде непонимание. — Ты теперь играешь вне площадки? Седьмым за соперников?

— Да нормально все, щас забью! — отмахиваю зло.

— Пора бы! — рычит Рус, пасующий. — Задолбало выворачиваться наизнанку, пытаясь тебе угодить. Ты за игру уже столько нахерачил, что, бл***, скамейка запасных по тебе плачет.

— Уревется, — хмыкаю категорично. — Все, проснулся! — взмах рук. — Пас дай, порву всех…

— Угу, — мрачно радуется Рус, хлопая меня по спине.

Ира

С деланным спокойствием покидаю зал, но, уже оказавшись в квадратном коридоре, торопливо сбегаю по небольшой лестнице в холл. Сворачиваю в длинный коридор с переодевалками для игроков.

Прячусь в своей, благо никого из команды нет, а открыв пакет, со слезливой благодарностью насчитываю не только пару банок напитка, но и гамбургер, пиццу, булочку и шоколадку.

Спаситель!!!

Шувалов — благодетель. Приду — обязательно поцелую. И не только чтобы Селиверстову и Лиангу досадить, а потому что — ЗАСЛУЖИЛ!