Непримиримые 2

— Рита мне постоянно твердила, что никогда не встречала парня лучше. А однажды призналась, что он ее поцеловал. Ее восторгу не было предела какое-то время, но уже вскоре… Родион начал распускать руки и требовать близости. Рита же не была готова… В тот злополучный вечер она плакала. Шувалов просил о встрече, она отказывалась, но… в конце-концов сдалась. Не потому, что хотела ему отдаться, а потому, что хотела ему честно высказать свои сомнения и, скорее всего, прекратить отношения… Это я дала совет, — с горечью бурчит Ратыкова. — Думала, если у него действительно к ней чувства, он будет готов подождать. Вот она и согласилась с ним увидеться. Он пригласил ее в загородный дом, где его друзья и брат праздновали какое-то мероприятие. Все вроде бы нормально было. Она мне даже отзвонилась раз. Но потом… поступил странный звонок. После полуночи. Я ответила, но Рита… — сглатывает Ленка, забыв про косы и окунаясь в воспоминания, — зато я отчетливо слышала возню, крики и плач: «Не надо! Пожалуйста! Не надо!!!» Потом связь оборвалась. Я не знала, что делать, и позвонила ее матери, — опять с чувством вины и стыдом. — Она была уверена, что Рита ночует у меня. Тогда я призналась, что это не так… Мы разыскивали ее на даче Шувалова, но там никого не было. А когда нашли Родиона, он уверял, что после праздника, а это был день рождения его друга, он Риту домой привез. Но так как она боялась быть застуканной родственниками, попросила возле подъезда подруги, то есть у моего дома ее оставить. Такой благородный, — желчно выдыхает Ленка. — Мол, дождался, когда в подъезде скроется, и уехал… Мы целых два дня искали Ритусю. А когда нашли… В общем, она была на волоске от смерти — ее насиловали, избивали, душили… А полагая, что она уже мертва, выбросили за городом. Но Рита выжила. Даже больше. Врачи часть швов и увечий исправили, но… Психика пострадала сильно. Рита больше не хочет говорить, она в другой реальности. Как растение. Вроде шевелит руками, ногами, головой… Но она утратила вкус жизни — сидит и смотрит в одну точку.

— И почему ты думаешь, что в этом виноват именно Родион? — понимаю, глупый вопрос — вопиюще неуместный и может показаться бестактным, но видимо я заразилась от Спартака необходимостью апеллировать неопровержимыми доказательствами. Поэтому не собираюсь верить каждому слову одной из сторон. К тому же при невозможности оправдаться у другой. Так что, как бы страшна ни была история, повесить грех на Шувалова «по умолчанию» я не имею права.

Волосы опять немилосердно тянут, теперь уже Ленка не озабочивается нежностью, бесцеремонно дергает меня за косу, чтобы посмотреть глаза в глаза. И взгляд… одаривает таким взглядом, будто я действительно враг народа, а еще хуже — виновница и пособница жуткой истории.

— Ир, она поехала с ним! Была у него! Звонила… кричала, плакала…

— Лен, ты же сказала, что в трубку она не говорила… Имена разве звучали?

— Нет, — недовольно. — Но я глубоко уверена, Рита была с Шуваловым.

— Это логично и не логично, — рассуждаю спокойно, стараясь донести свою позицию до Ратыковой. — Согласна, мутно все, но для буквы закона сердце и логика не важны. Ты аргументы четкие подавай… — голос тонет в гулком топоте приближающихся ног.

Тяжелый бег, целенаправленный и точный, как у спринтера…

Ор толпы…

Свист мяча…

Девчата взвизгивают, шарахаются, будто тараканы, ударь кулаком по столу, где они только что лениво прохаживались.

Ленка тоже, при этом ощутимо дернув за косу меня, да так, что перед глазами звезды простреливают, и конечно моя реакция на ситуацию смазывается. Я же не вижу картины в целом.

Запоздало поворачиваюсь на топот. От первобытного страха на миг теряюсь, а когда реагирую, получается нелепо. Предпринимаю попытку не то увернуться, не то отползти, не то вскочить… Как на меня валится огромное, мощное тело… Селиверстова.

Ну как валится…

Вроде он за мячом торопится, и даже его подбивает, вот только запинается о мат и… привет, Ирка!!!

Ухает сверху — как подкосили… так и падает.

Прямо на меня…

А если учесть, что я довольно расторопна и правда старалась избежать интима… Игнат оказывается на мне в самой что ни на есть интимной позе.

Прям между ног.

Вот прям между…

Прям моськой…

Прям моськой между моих ног!!!

Лицом утыкаясь в развилку…

Зрители в экстазе. Девчата рассеянным кольцом вокруг мата. Физрук вопит от счастья, но явно по другой причине! Как и команда — ребята скачут в диком первобытном запале! Еще бы! Мяч крутой разыграли. Что важно — удачно, а что важнее — финальный, ставящий точку в партии в нашу пользу!

Секундная пауза, хотя тянется не меньше часа… точно.

Зал замирает, а я и подавно. У меня аж в груди спазм… воздух застревает вперемешку с бурей чувств, которые не передать нормативными словами и спокойными, размеренными жестами. Тишина такая, что можно чихнуть — и это будет покруче выстрела над ухом. Даже команды перестают эмоционально реагировать, мяч одиноко катится по полу.

— Это че за херь? — повисшее театральное молчание нарушает негодующий выкрик Родиона.