Непримиримые 2

Милота, но душу не тревожит, не волнует. Холодная красота, изящность и утонченность. Шувалов приятный парень, способный растормошить сотни девичьих сердец, оставить след в хрониках не одной судьбы, переплестись с жизнями многих, но меня не тянет к нему. Даже коснуться нет желания… Чувствую себя посетителем музея. Любуюсь на экзотический экземпляр, оцениваю его значимость и достоинства и… понимаю, что это не мое. Не мой человек…

«Нужно бы Родиону напомнить, что между нами ничего не может быть», — посещает разумная мысль перед тем, как вновь погружаюсь в сон.

Когда просыпаюсь в следующий раз, вяло подмечаю, что ничего не изменилось. Шувалов дрыхнет рядом и не спешит просыпаться.

Голова раскалывается, тело ломит. Значит, болезнь не отступила. Да и прием лекарств на сегодня опять приходится отложить. К тому же, Спартак не пришел… Получается, антибиотики пропущены вчера вечером и сегодня утром.

Полежав немного, пинаю себя с постели, с неудовольствием мазнув взглядом по Шувалову. Видимо, вчера он повеселился… Дело, конечно, его, но если мы в одной упряжке, хотелось бы доверять «соседу». По крайней мере, пока в игре и пока живы.

Крамольная мысль чуть пугает, поэтому вытаращиваюсь на Шувалова. Несколько секунд особо тщательно вслушиваюсь в дыхание парня.

Уф! С облегчением расслабляюсь. Дышит, а то… фиг его знает, чего мог опять принять. Вдруг валяется мертвячок, а я умиляюсь его красоте… Бррр… Тоже мне вампир!

Плетусь на кухню, кое-как готовлю покушать. Шумахер появляется на пороге аккурат когда выкладываю на тарелку омлет и обжаренную колбасу… По сути, стряпала из того, что оставалось в холодильнике после вчерашнего шикарного завтрака.

— Не хреново мы поспали, — в голосе Родиона звучит насмешливое удивление.

— Главное, что бы во благо, — отзываюсь обтекаемо.

Перекусываем в сравнительной тишине. Лишь за чаем обговариваем, что сегодня предстоит делать.

— А что с твоим зельем? Не зря мы со Спартаком суетились?

— Нет, конечно! — заверяю горячо. — Заготовку сделаю сейчас, но прием отложу. Лучше перед выходом. Реакция должна проявиться в течение часа, но действие его не слишком долгое. Поэтому сделаю несколько порций. Чем больше приму, тем тяжелее буду отходить, — признаюсь мрачно.

— Такая сильная хрень? — задумчиво чешет затылок Шувалов.

— Не то слово, — киваю безлико. — Состав ударяет по нервной и сердечно-сосудистой системе. Мозговая активность и физическая активизируются, но сгораешь быстро… Как присадка для топлива — вроде улучшает, но бывает портит движок.

— А мне дашь попробовать? — вроде шутит, но затаенную надежду, что соглашусь, все же на лице читаю.

— Нет! — грожу пальцем. — Категорически нельзя совмещать с другими психотропными, — озвучиваю для ушей парня, очень надеясь, что услышит и примет на заметку. Еще не хватало вновь его откачивать от передозировки.

— Ой да ладно, — морщится Шумахер. Отмахивается и, зевая во весь рот, уходит принимать душ.

Только остаюсь одна, неторопливо занимаюсь приготовлением энергетического напитка. Хотела бы обойтись без него, но к стыду своему понимаю, что просто так этап не осилю.

* * *

Соединяю ингредиенты в нужных пропорциях и ставлю в холодильник. Убеждаюсь, что у меня еще есть время на отдых, валюсь на постель… и опять засыпаю.

Просыпаюсь резко от нежного толчка.

— Ир, подъем, — Шувалов бережно меня толкает в плечо. — Скоро начнется этап.

Отлепляю себя от постели. Уже без смущения, что Шумахер меня видит полуголой — маечка и трусики, слава богу, на мне. Потягиваюсь, чуть разминая затекшие конечности.

— Ты поедешь со мной? — хрипло уточняю, с надеждой смотря на Родиона.

— Конечно, — дергает плечом парень, одаривая белоснежной улыбкой. — А вдруг ты потеряешь сознание или начнешь себя неадекватно вести… развратно… Я же не могу такого шоу пропустить. В очередной раз…

Дружески ударяю его кулачком в бок и мотаю головой:

— И не мечтай, весь разврат был вчера в спортзале. Еще не насмотрелся? — Возможно, сглупила, напомнив про вчерашнее мероприятие. Но Шувалову лучше думать обо «мне и других» в разных ключах и даже интимной плоскости, чтобы потом, если нечаянно что-то всплывет, парень не был слишком огорошен. К своей радости отмечаю, что недовольство Родиона в этот раз длится недолго.

— Насмотрелся, — соглашается, скривив лицо, — поэтому теперь буду рядом, чтобы у тебя с другими подобного не случилось. Лучше уж сам… на месте Селиверстова поваляюсь.

— Да иди ты, — возмущению нет предела, толкаю парня плечо. — Стая озабоченных индюков! — ворчу, но впервые за это время четко представив нашу с Игнатом позу на матах и театральность действа, начинаю потряхиваться от коротких смешков: — Жесть какая-то, как вспомню, так вздрогну… — качаю головой.

— И я о том же, — резюмирует с улыбкой Шувалов, — вот только, — мрачнеет, льдистые глаза взирают вопросительно, — кажется мне, что Верст постоянно возле тебя крутится.

Тоже перестаю улыбаться.