Непримиримые 2

— Ну, — мотает головой Ксения, — из вампирской саги «Сумерки».

— Вампир? — у меня не только глазной тик сейчас начнется, мозговые судороги от женской логики в стадию хронические перекочуют. — Бл**, мне кровь нужно было из нее выкачивать?

— Ой, — отмахивается Ксения, давясь не то смешком, не то собственной нелепостью, — вот это ты сделал отлично. Крови ей попортил…

— Я таким не был, — упорно отстаиваю право пребывать в большем шоке. — Она что, так меня и охарактеризовала? — туго доходит.

— Нет, но по конвульсиям ее эмоций… ты произвел впечатление невменяемого и глубоко-озабоченного сексом парня.

— Охренеть, — порываюсь на затылке по привычке взъерошить волосы, да пальцы скользят по мягкой щетине.

Твою мать! Зло чешу и напоследок ударяюсь о спинку дивана.

— Да ты так не психуй, — успокаивающим жестом подается вперед Бравина, на лице желание меня приободрить. Чуть кривится: — Я же не сказала, что ей это не понравилось, — огорошивает секретом.

— Бл***, ты меня импотентом сделаешь! — цежу сквозь зубы.

— Этого не хочу, но пыл бы тебе поумерить, — все же вставляет пять копеек. — К заскокам и новшествам человека готовить нужно, а не хватать, душить и насиловать…

— Но ты же сказала… ей понравилось? — если вначале начинаю с утверждения, то на последнем слове интонация все же перетекает в дикое желание еще раз услышать этому подтверждение.

Бравина закатывает глаза:

— Да.

Аж от сердца отмирает, кровь буянить от счастья начинает. Пизд***, мне бы секса! Бурного! Немедля! И с Иркой, чтобы еще и на практике самоутвердиться.

— Верст, — требует внимания Ксения, словно прочитав мои узкоплоскостные мысли. — Тебе не семнадцать лет. Вроде уже и нагуляться должен был… Я так надеялась, что ты… смягчишься, потеплеешь, на романтику созреешь, поймешь, как это круто быть в отношениях…

— И, — вопросительная пауза, — это круто? — жду правдивой реакции от человека «в отношениях».

— Да, — звучит с легким сомнением. Во взгляде печаль. — И я уверена, каким бы ты ни был козлом, ты умеешь любить!

Не сдерживаю смешка.

— Спасибо за лестную оценку, но, бл***, этот козел, — ладонями в свою грудь, — не искал любви. И не искал Королька. Я был рад, что ее нет. А с тех пор, как она свалилась на мою пустую голову, каждый день, каждый божий день я думаю об ее убийстве. Это ненормально, понимаю, но какая может быть нежность и романтика к девушке, которую хочется убить?

— Ее любить нужно, Верст…

— Я не могу, — перехватываю чуть больше кислорода, потому что мне его катастрофически не хватает. Да и признания даются с боем и скрипом — выдавливаю из себя по слову. — Просто, нет четкого определения моим чувствам. Слишком раздрайвовые, на грани и обострены.

— Тогда, может вам и правда лучше держаться друг от друга подальше? — с сомнением в голосе и пугающей задумчивостью.

— Я пытался, — нарушаю повисшее молчание. — Бог видит, я пытался! Но мы везде пересекаемся. Во всем, что нас окружает… ВО ВСеМ! Это рок… проклятие.

— Хорошо, а если она выберет Лианга, — осторожничает Ксения и глаза на меня со страхом и ожиданием бури устремляет, — ты ее отпустишь?

— Вопрос на миллион, — растягиваю губы в улыбке, но она горечью отдает. — Боюсь, нет. Это одержимость — ты правильно меня раскусила, — а это ляпаю опустошенно и с безнадеги.

— Тогда почему не решаешься на признание?

— Каждый раз, когда пытаюсь разложить по полочкам ситуацию и свои чувства, возвращаюсь к неутешительной и в то же время волнительной мысли — я бы хотел попробовать с ней отношения.

— Взрослеешь, — в голосе Ксении прорезается гордость.

— И даже больше, я собирался ей это предложить, но, к сожалению, случился Лианг. В ее лаборатории… И у меня язык не повернулся поговорить на такую для меня сложную тему с девушкой, которая целуется с другим.

— Капец! — на несколько долгих секунд Бравина застывает с широко открытыми глазами.

— Он самый, — руки на стол и прокручиваю в руках мобильный. — Но видимо, хорошо, что не рискнул. Ты сама сказала, Ирка-то не хочет.

— Ты опять из контекста вырываешь то, что хочешь услышать. Суть, Игнат. Ловить суть нужно. Ирка — твоя! Но ты себя неправильно ведешь. Она не доверяет тебе. И конечно бежит. Она не хочет боли, а ты ее причиняешь.

— А Китаеза ее в любви купает, впрочем, как и Шляхер…

— Она выбирает меньшее из зол.

— Я мегазло? — меня аж распирает от едких смешков. Даже показательно слезу утираю.

— Для нее — да! — насупливается Ксения, не разделяя моего юмора. — Она лучше будет мучиться с Шуваловым, вытаскивая его из очередного угара и убеждать себя, что вот-вот это закончится. Или допустит мысль остаться с Лиангом — он мучитель, но выгорает быстрее нее.

— А я?.. — на полном серьезе, недопонимая своего статуса «мерзкий тип».

— Ты ее уничтожаешь…

Теперь мне тошно. Я психологический агрессор. Мучитель… ну и растлитель… Мерзкий тип.