Непримкнувший. Воспоминания

Однако никакого следствия больше не велось и судебного разбирательства не было. А через несколько дней Аргинского вызвал начальник тюрьмы и в присутствии какого-то человека сказал:

– Вот, ознакомьтесь.

Это была выписка из постановления Особого совещания. В нем говорилось, что И.В. Аргинский, 1906 года рождения, обвиняется по 58-й статье УК, пункты 8, 10 и 11, и осуждается на 10 лет содержания в лагерях особого режима.

Задавать вопросы, возражать, возмущаться, просить – все было бесполезно.

Потом была пересылка и жизнь в лагерях по распорядку и в условиях, достоверно описанных А. Солженицыным. Так шли годы. Изнуряющий труд. Туберкулез легких. Потеря почти всех зубов.

Но – в начале 1951 года И. Аргинский вдруг вызван был в комендатуру, посажен в арестантский вагон и отправлен в Вологду, оттуда в Москву.

Снова внутренняя тюрьма МГБ на Лубянке. Обыск. Раздевание. Одиночка. Кратковременные ночные прогулки на крыше здания. Московская сиреневая ночь. Далекие и такие спокойные звезды. А рядом, совсем рядом, вот в этом направлении на Арбате – дорогие люди.

«Они спят. Могут ли они думать, что я здесь, в нескольких кварталах от них, близко, совсем близко. И вместе с тем бесконечно далеко. В совершенно другом мире. От него и до их мира расстояние больше, чем до других планет. Чтобы попасть в этот другой, их мир, нужно бесконечно долгое время. Выживу ли только?»

Через несколько дней Аргинский был отправлен в Лефортовский изолятор. Здесь он пробыл месяца три. Никакого пересмотра дела не было. Никаких допросов не велось. Зачем же его привезли в Москву?

И вот как-то лязгнула дверь, и в комнату вошел моложавый человек с красивым надменным лицом и черной шевелюрой. На нем был новенький, великолепно сшитый костюм. От него буквально исходили лучи выхоленности, самодовольства и неоспоримого превосходства над всем. Как выяснилось потом, это был следователь по особо важным делам МГБ Рюмин.

В течение нескольких лет он был мелким, никому не ведомым оперативным работником в системе МГБ. И вдруг сразу совершил головокружительную карьеру, став главным и интимным подручным Берии по фальсификации самых страшных и грязных дел. Основу их составляли дела черносотенные – антисемитские, наиболее чудовищным и изощренным из которых стало позорное «дело врачей».

Глядя на Аргинского холодным, безразличным взглядом, Рюмин произнес:

– Расскажите, что вам известно о вражеской деятельности Шепилова.

Илья, буквально пораженный такой постановкой вопроса, сказал, что он знает Шепилова по фронту как боевого заслуженного генерала, знает также, что после войны он находится на работах, требующих полного политического доверия. Ни о какой «вражеской деятельности Шепилова» он не слышал и не допускает этого.

Рюмин слушал ответы с ледяной холодностью и надменно-презрительной миной. Он повторял свои вопросы, идущие в том же направлении, и получал все те же отрицательные ответы.

Так наведывался Рюмин в камеру Аргинского несколько раз, но ничего из него выцедить было невозможно.

К этому времени не стало А.А. Жданова, был уничтожен Н.А. Вознесенский. Но, судя по всему, Берия и Маленков продолжали осуществлять свой план, намеченный еще несколько лет назад.

Через многие годы мне стало известно, что для осуществления этого плана и фабрикации обличительных материалов «против Шепилова» была попытка использовать даже несовершеннолетнюю дочь Ильи Аргинского Ирэн.

Ирэн была школьницей десятого класса. Она родилась и воспитывалась в атмосфере коммунистических идей и интересов и не знала никаких других. Ирэн очень нежно и преданно любила своих папу и маму, свою школу, пионерию и комсомол, свой Арбат, Москву, Родину, Ленина и Сталина.

Вместе с мамой она очень гордилась тем, что ее папа прогнал немцев от Москвы, взял их всех в плен под Сталинградом и Корсунь-Шевченковским, а потом все гнал и бил их у Днестра, Буга, в Румынии, Венгрии, Австрии. Ирэн следила за этим маршрутом по карте. Она очень беспокоилась за папу, плакала, когда представляла его себе лежащим с раной где-нибудь в поле, и очень ждала его домой.

Папа вернулся. Худой, загорелый, весь в орденах и медалях. Девочки и мальчики – друзья Ирэн тайком и с восхищением рассматривали эти сверкающие золотом и эмалью награды. Папа снова начал писать свои статьи. Мама работала на фабрике. Ирэн училась в школе. Она была очень счастлива.

И вдруг папа исчез. Его арестовали.

«Моего папу арестовали? За что? Разве мой папа мог сделать что-нибудь плохое? Нет, этому я никогда не поверю. Арестовали папу и у Жени, и тетю у Ирмы, и еще у других ребят в 8-м и 9-м классах. А их за что? Ребята говорят, они ни в чем не виноваты».

На эти мучительные вопросы никто ответа не давал. А за ними шли и другие вопросы: почему у нас нарушаются законы? Почему об этом нельзя открыто сказать? А как все было при Ленине? Разве разрешил бы такое Ленин?

Так возникла жгучая необходимость узнать: как все было при Ленине, чему учил Ленин.