Непримкнувший. Воспоминания

В Большом Кремлевском дворце собрался цвет партии и мирового коммунистического движения. Из иностранных гостей на съезде присутствовали лидеры большинства коммунистических партий мира: Б. Берут (Польша), К. Готвальд (Чехословакия), Лю Шаоци (Китай), М. Торез (Франция), Л. Лонго (Италия), М. Ракоши (Венгрия), Г. Георгиу-Деж (Румыния), В. Червенков (Болгария), Э. Ходжа (Албания), Д. Ибаррури (Испания), Г. Поллит (Англия), В. Пик и М. Рейман (Германия) и многие другие.

Впервые за тридцатилетний период отчетный доклад ЦК делал не Сталин. Сославшись на то, что ему по состоянию здоровья не осилить такого доклада, Сталин с согласия всего Политбюро ЦК возложил доклад на Г.М. Маленкова.

Но вместе с тем Сталин целым рядом своих действий старался продемонстрировать свое, так сказать, «хозяйское» положение в партии и на съезде.

Так, за несколько дней до съезда в «Правде» были опубликованы все работы Сталина, составившие упомянутую уже его последнюю книгу «Экономические проблемы социализма в СССР». Этим актом как бы давалось понять, что не политический отчет ЦК, а новая работа Сталина должна быть положена в основу обсуждения на съезде. Фактически так и получилось.

На самом съезде, при его открытии, увидев, например, что М. Торез, К. Готвальд, Д. Ибаррури сидят в ложе президиума, а не за столом президиума съезда, Сталин поднялся, начал приглашать их занять места за столом, сам подтаскивал каждому стул, чем вызвал переполох у организаторов съезда.

Затем Сталин сел к краю стола президиума, ближе к трибуне; между ним и Кагановичем оказалась дистанция в два стула.

В течение всего многочасового доклада Г. Маленкова он безучастно и почти без движения смотрел в пространство. Маленков гнал свой доклад в невероятно быстром темпе, время от времени искоса снизу вверх поглядывая на Сталина, как умная лошадь на своего старого седока. Как вечный приближенный, знающий повадки Сталина, Маленков внутренне трепетал: вдруг Сталин сделает хорошо известное всем придворным свое нетерпеливое движение или вынет из брючного кармана свои золотые часы «Лонжин». Это значит, что он недоволен, и тогда, чтобы не вызвать гнева, придется комкать доклад и заканчивать его на любой стадии. Ведь недовольство и тем более гнев Сталина неизмеримо более страшная вещь, чем конфуз перед тысячной аудиторией.

Но все обошлось благополучно. Сталин дослушал доклад.

И в отчетном докладе ЦК, и в Директивах по пятому пятилетнему плану развития СССР на 1951–1955 гг. (докладчик М.З. Сабуров) дан был анализ итогов развития Советского государства и принята ориентировка на предстоящий период социалистического строительства. Съезд принял новый Устав партии (докладчик Н.С. Хрущев) и создал комиссию для переработки Программы партии.

Все с нетерпением ждали выступления Сталина. Не верилось, что Сталин покинет дворец, не сказав ни слова делегатам и иностранным гостям, выступавшим с такой теплотой в адрес Коммунистической партии Советского Союза.

И действительно, в последний день съезда, 14 октября, Сталин выступил на съезде с краткой речью.

Трудно передать, что творилось в зале, когда председательствующий К. Ворошилов произнес долгожданную всеми фразу: «Слово предоставляется товарищу Сталину».

Весь зал поднялся, как наэлектризованный. Громовые овации сотрясали все здание дворца. Стоя на трибуне, Сталин внешне безучастно смотрел в пространство. По его лицу нельзя было определить, какие чувства испытывал в этот момент диктатор. Иногда он переминался с ноги на ногу и указательным пальцем поглаживал усы или потирал подбородок. Пару раз он поднимал руку, как бы прося аудиторию позволить ему начать говорить. В эти моменты овации удесятерялись.

Я не могу сказать, сколько времени длился шквал. Но наконец делегаты уселись на свои места, и Сталин получил возможность говорить.

Говорил он, как всегда, очень тихо, невыразительно, словно совершенно не заботясь о том, какое впечатление производят он и его речь на аудиторию.

За свою жизнь я слышал многих ораторов из российского и международного коммунистического движения: Л. Троцкого, А. Луначарского, Г. Зиновьева, С. Кирова, Л. Каменева, Г. Чичерина, М. Литвинова, А. Вышинского, С. Орджоникидзе, А. Жданова, Г. Димитрова, К. Готвальда, Д. Ибаррури, П. Тольятти и др. Слышал таких государственных деятелей, опытных ораторов, как президент Египта Г. Насер, президент Индонезии Сукарно, премьер Индии Дж. Неру, бельгийский министр иностранных дел Спаак. Слышал ораторов из разных стран в стенах Организации Объединенных Наций. Все это были люди разных темпераментов, разных ораторских особенностей и разной силы эмоционального воздействия.

Но, пожалуй, ни один из слышанных мной ораторов не проявлял такого равнодушия к внешней форме своих выступлений, такого холодного безразличия к тому, чтобы покорить своим словом разум и сердца сидящих в зале.

И тем не менее каждое выступление Сталина слушалось всеми с затаенным дыханием. В чем же дело?