Такие слухи ходили в Риме, но правду не суждено узнать никогда. В истории достаточно часто встречаются рассказы, что человек, которого очень любили, жив, если его конец оставляет пищу для сомнений. И эта иллюзия почти всегда является порождением сильной любви. История о предполагаемом появлении Нерона придавала некую дополнительную силу вере людей в то, что он не умер в доме Фаона. Тацит, который, напротив, придерживался мнения, что этот предполагаемый Нерон был самозванцем, повествует следующим образом: «Был некий раб из Пунта или, как пишут некоторые авторы, вольноотпущенник из Италии, который искусно играл на арфе и обладал хорошим певческим голосом. При всех этих талантах он еще и лицом напоминал Нерона, поэтому достаточно успешно стал выдавать себя за императора. Давая многочисленные обещания, он собрал вокруг себя некоторое количество дезертиров и с этой командой нанял корабль, но неблагоприятные ветры отнесли его к острову Кифнос (в Эгейском море). В этом месте он наткнулся на отряд солдат, возвращавшихся с Востока, и некоторых завербовал, а других, которые отказались присоединиться к нему, приказал казнить. Ограбив нескольких купцов и раздав оружие самым крепким из их рабов, он попытался убедить Сисенну – офицера из Сирии, в то время высадившегося на этом острове, – примкнуть к нему, однако Сисенна, посчитав этого дерзкого авантюриста слишком опасным, сбежал. Жителей острова охватило радостное возбуждение, поскольку те, кто ненавидел существующий порядок и хотел бы поднять восстание, приободрились, снова услышав со всех сторон имя Нерона. Слава этого Нерона-самозванца действительно росла день ото дня, но один непредвиденный случай превратил иллюзию в прах. Случилось так, что Аспрен, которого Гальба назначил наместником Галатии и Памфилии, прибыл на этот остров в сопровождении двух галер из состава флота, стоявшего в Мизенуме. Самозванец, называвший себя Нероном, призвал капитанов кораблей к себе, своему законному государю, и с удрученным видом умолял их о помощи, напоминая об их долге по отношению к нему, и просил благополучно доставить его либо в Сирию, либо в Египет. Эти капитаны, то ли пребывая в растерянности, то ли намереваясь обмануть его, попросили дать им возможность посовещаться с подчиненными и пообещали вернуться, когда примут решение. Но о произошедшем было должным образом доложено Аспрену, и по его приказу самозваного императора, кем бы он ни был, схватили и предали смерти. Личность этого человека, его глаза, его волосы и безумное выражение лица были удивительны. Его тело перевезли в Азию, а затем отправили в Рим».
Сегодня представляется крайне маловероятным, чтобы самозванец послал за этими морскими офицерами, зная – а он наверняка знал это, – что, прибыв из Мизенума, где так часто бывал император, они наверняка были лично знакомы с Нероном. С другой стороны, действия Аспрена, который был человеком Гальбы и отплыл из Италии до того, как Гальбу убили, вполне соответствуют действиям того, кто, узнав Нерона, захотел быстро избавиться от него. Но не следует забывать, что Нерона свергли всего шесть месяцев назад, и прошел всего год после его поездки по Греции, где его знали в лицо сотни тысяч подданных. Так что попытка подмены была бы особенно безнадежна, тем более его черты, фигура, волосы, манеры, голос и другие таланты были очень индивидуальны.
Я не думаю, что кто-то из историков всерьез относился к этому человеку иначе как к самозванцу, но нам не кажется чем-то совсем невероятным, что это действительно был Нерон, который оправился от ран и бежал, но лишь для того, чтобы встретить свой жалкий конец на этом маленьком островке в Эгейском море. Однако, так это или не так, история, что Нерон выжил, представляет для нас особый интерес, поскольку в нее верил автор книги Откровения – Апокалипсиса, которая, скорее всего, была написана непосредственно перед смертью Гальбы. Автор Апокалипсиса неизвестен. Приписка к названию, что ее автор – святой Иоанн, была сделана позднее. Но кем бы он ни был, им, как христианином, безусловно, двигал ужас перед Нероном, императором, который первым начал преследовать христиан. Он верил, что Нерон не умер и вот-вот вернется в Рим.