Несмотря ни на что (СИ)

— Но ведь и риск тогда возрастал? — спросил он. — Когда спешишь, легко совершить ошибку, а то и вовсе подставиться под удар. — От одной только мысли о Шерлоке, умирающем в какой-нибудь богом забытой дыре, где никто не может прийти к нему на помощь, сжался желудок. Джон тряхнул головой, прогоняя накатившую дурноту. — А значит хорошо, что ты не торопился, потому что иначе мог не вернуться вообще.

Заметив на лице Шерлока тень молчаливого согласия, Джон провел языком по губам, всматриваясь в знакомые черты.

— Ты и без того был на волосок от гибели, я ведь прав? Как минимум один раз ты не знал, выберешься живым или нет.

— С чего ты так решил? — в голосе Шерлока звучало искреннее любопытство, но он не спешил отрицать догадку.

— Иногда это буквально написано у тебя на лице. — В гостиной было тепло, но по коже все равно пробежал озноб. — Я делал вид, что не замечаю, но я ведь не слепой.

Шерлок вздохнул, закрыв глаза, словно вспоминая что-то, и Джон невольно подался вперед, не обращая внимания на боль, заворочавшуюся в сломанной руке и намекавшую, что кончается действие анальгетиков. Плечи их соприкоснулись, плед с шорохом свалился на сиденье.

— Расскажешь? — тихо спросил он, стиснув длинные пальцы. — Да, знаю, мне нужно было сразу по твоем возвращении попытаться понять, что заставило тебя так поступить, а не делать вид, что мне все равно, но если ты все еще хочешь об этом поговорить, то я здесь. И я слушаю.

Джон боялся, что Шерлок вот-вот замкнется в себе, не желая продолжать этот тяжелый разговор. От проявления чувств ему всегда делалось неуютно, а Джон сейчас, не стесняясь, открывал перед ним свое сердце, весь воплощение искренности и неравнодушия. Он уже приготовился к отказу, но Шерлок, помолчав, наконец, начал говорить — сперва нерешительно, потом все уверенней и тверже. Джон, казалось, забыл, как дышать, полностью поглощенный рассказом.

Невозможно было слушать и не пытаться проводить параллели между их жизнями за месяцы разлуки. Путь Шерлока отмечали оставшиеся позади километры, пройденные границы, аресты, успешно выполненные пункты плана; дни Джона были неотличимы один от другого, пронизанные горечью утраты. Он съехал с Бейкер-стрит, Шерлок — отбыл в Венецию. Две тягостных недели, когда он пытался взять себя в руки и наконец вернуться к работе, друг провел в заснеженной Праге. Добровольно взваленная на себя миссия гнала его через весь свет, а Джон даже не выезжал из Лондона, словно привязанный к этому городу и черному надгробию с надписью «Шерлок Холмс».

Казалось, что те месяцы Шерлок существовал в какой-то альтернативной реальности, и сердце мучительно сжималось, желая, чтобы все могло сложиться по-другому, чтобы они на пару, плечом к плечу шли сквозь одни на двоих испытания, а не бились в одиночку, вдали друг от друга, каждый со своей долей.

— В первую очередь я постарался уничтожить саму основу сети Мориарти. Без источника постоянного финансирования она начала распадаться, между группировками начали вспыхивать конфликты, ослабляя их еще больше, любое понятие о лояльности исчезло, упростив мою задачу по выслеживанию тех, кто нес ответственность за исполнение последних распоряжений Мориарти, но продвижение вперед все равно было куда медленнее, чем мне хотелось бы. Одного я нагнал в Бангладеш, где пришлось провести почти неделю. — Он скривил губы и сморщился. — Трудно сохранять ясный разум, когда тебя выворачивает каждые пару часов.

— О господи, Шерлок, как будто ты не знаешь, что там ни в коем случае нельзя пить сырую воду, — заметил Джон.

— Возможно, я подхватил что-то еще по дороге. Из-за болезни я ослаб, чего-то не учел, и меня схватили. — Словно очнувшись, Шерлок закатил глаза, раздражаясь тогдашней ошибке. — Мне повезло в одном: меня не узнали. Краска для волос, цветные контактные линзы, пара других, менее очевидных, изменений во внешности — этого хватило. К тому же я распустил слух, что работаю на одну из конкурирующих банд, так что меня пощадили в надежде выудить информацию о соперниках, а не пристрелили на месте.

Джон нахмурился, заметив, как машинально сжалась и разжалась левая рука, словно отгоняя фантомную боль.

— То, что тебя оставили в живых, не значит, что ты остался невредимым. — Он потянул упавшее покрывало, накидывая его на плечи Шерлока и заключая их обоих в уютный теплый кокон. — Там, в морозильнике, я вспомнил твои слова, сказанные как-то после возвращения. Что самое слабое звено в любой ситуации — люди. Что если оказался в плену, нужно только дождаться, пока похитители уверятся, что все под контролем, потеряют осторожность, и тогда действовать. Ты тогда подразумевал именно эту передрягу в Бангладеш?

Воспоминания явно были не из приятных, но Шерлок спокойно кивнул.

— Я оказался совершенно не готов. До того момента я даже не осознавал, насколько привык полагаться на других: Майкрофта, Лестрейда, и главное — на тебя, и действовал так, словно по-прежнему нахожусь в Лондоне. Опрометью несся по следу, не задумываясь о рисках.