Несмотря ни на что (СИ)

— Но прикрыть тебя было некому. — По коже снова пробежал неприятный озноб. Для него самого жизнь после Падения превратилась в череду тусклых и серых дней, где превалирующим чувством стала горечь утраты, но рядом оставались друзья, готовые прийти на помощь, хочет он того или нет. А Шерлоку не на кого было рассчитывать, единственной поддержкой ему служило знание, что чем дальше он продвигается в уничтожении сети Мориарти, тем ближе возвращение.

— Эта история меня сильно задержала. К сожалению, в той ситуации я мог лишь запастись терпением и ждать. В итоге на пятый день один из моих тюремщиков допустил ошибку. Я сбежал, вывел эту банду из игры и двинулся дальше. И с тех пор действовал по такой же схеме.

Заметив шок на его лице, Шерлок поспешно уточнил:

— Нет, не попадался в плен. Внедрялся в те группировки, которые, как я подозревал, были непосредственно связаны со снайперами Мориарти, и разрушал их изнутри. Но от меня требовалась максимальная осторожность. Если бы я стал повторяться или допустил, чтобы между несколькими разрозненными случаями провели параллели, те трое поняли бы, что охота ведется на них. А тогда… — не договорив, он отвел взгляд и невидяще уставился на пляшущее в очаге пламя.

— Они бы выполнили приказ: застрелили миссис Хадсон, Грега и меня, — закончил за него Джон с глубоким вздохом. — А значит, все было бы напрасно.

Легкий кивок заставил качнуться темные завитки надо лбом.

— Как только с ними и теми, к кому теоретически могло перейти невыполненное задание, было покончено, я вернулся. — Подняв голову, он встретился с Джоном глазами, привычно наблюдая за калейдоскопом чувств и воспоминаний на его лице.

Увы, возвращение Шерлока сохранилось в памяти нечетко. Картины наползали одна на другую, расплывчатые и нечеткие, словно увиденное во сне: смешение ярких пятен в бурном океане душераздирающих эмоций, где искры неверия в чудо и благодарности терялись в неудержимом потоке ярости и обиды.

Каким же идиотом он себя чувствовал тогда. Выставленным на всеобщее посмешище дураком, за чей счет Шерлок отлично повеселился. Джон понимал, что это не так, но даже сейчас во рту появился мерзкий привкус, и он слегка отодвинулся.

— Ну, в твой трюк все поверили. По крайне мере те, кто с самого начала не был в курсе.

Мысли его перескочили на Молли, неожиданно оказавшуюся верной хранительницей порученной ей тайны. К своему стыду, он злился и на нее тоже, видевшую его мучения и не проронившую ни слова. Джон с горечью говорил себе, что причиной тому ее чувства к Шерлоку: тот попросил хранить молчание, и она послушалась, с радостью готовая ему угодить.

Оглядываясь назад, он осознавал, что у Молли были совсем другие причины для подобного поведения. Она и сама это доказала, когда через пару месяцев после чудесного воскрешения буквально приперла его к стенке. Голос ее подрагивал, на мягком дружелюбном лице отражалось раскаяние, но в словах звенела твердая уверенность в собственной правоте.

«Я не собираюсь защищать его перед тобой, но он спасал жизни. Твою жизнь. Если бы не он, у тебя бы не было ни Мэри, ничего. Тебя самого не было бы. Я знаю, что ты злишься, любой бы злился на твоем месте, но пойми, он никогда не скажет, что жалеет о сделанном. Как он может жалеть о том, что ты жив?»

Он развернулся и ушел, ничего не говоря, цепляясь за собственную обиду, потому что все остальные чувства подводили. В глубине души он знал, что Молли права, но даже теперь к мысли о том, что ему на самом деле следует быть благодарным Шерлоку, несмотря на выбранный им образ действий, примешивались раздражение и неприятие.

Он покачал головой и облизал губы, признаваясь сам себе, что это — путь в тупик, а не к примирению. Если продолжить лелеять причиненную Шерлоком боль, та никогда не исцелится, а она и без того уже достаточно отравила их отношения. Да, Шерлок обманул его, инсценировав самоубийство, но в их текущей ситуации Джон виноват не меньше.

—После твоего возвращения я считал тебя бессердечным подлецом, — тихо признался он. — Я тебя ненавидел.

Шерлок потер бровь и машинально, механически улыбнулся, отчего у Джона защемило сердце: неубедительная маска, неспособная скрыть таящуюся под ней горечь.

— Я подозревал, что так и будет, даже ждал этого, — признался он. — Иногда, во время своего… путешествия, я позволял себе надеяться на более теплый прием, но… — Плечи его поникли, и он не стал продолжать. — Я был готов к тому, что ты больше никогда не захочешь меня видеть. Лучше уж ненависть, чем полное равнодушие.

Джона затопило раскаяние. Придвинувшись обратно, он неуклюже схватил Шерлока за рукав, проклиная сковывающий движения гипс, и осторожно потянул, побуждая повернуться к себе.