Несносный ребенок. Автобиография

К тому же Патрик явился с плохими новостями. Во-первых, он не нашел звуковую камеру. У него был «Камефлекс», который издавал шум стиральной машины. Звук придется писать потом. Это не страшно, потому что он не взял с собой звукооператора. Во-вторых, его подвел приятель, и мы оказались без камеры для подводных съемок. Это сильно меняло дело, учитывая, что половина съемок должна была проходить под водой. Патрик предложил отказаться от этой работы и просто недельку отдохнуть. Не вопрос.

Я за ночь переделал сценарий, стараясь убедить себя, что моя новая история лучше предыдущей. И съемки начались. Черно-белое изображение. Формат 1.66.

Я хотел широкий объектив, но ассистент оператора забыл перед отъездом сменить объектив «Камефлекса». Я исполнял роли режиссера, актера и техника, поскольку переносил оборудование, так как у механика болела спина и он не мог ничего поднимать, кроме стаканчика с анисовым ликером после семи вечера.

Патрик играл в нашу игру, строил кадр и наставлял меня как актера. Он даже договорился со своей группой сократить отдых и снимать на один день дольше.

Через три дня у нас было полсотни отснятых планов. Я раздулся от гордости как индюк. Патрик уехал в Париж, чтобы проявить в лаборатории пленку.

Что касается меня, то я немного насладился морем, прежде чем вернуться к моим лесорубам.

* * *

Однажды вечером на следующей неделе я помчался на вокзал Шамбери, единственное место, откуда можно было позвонить по телефону-автомату. Я набрал Патрика, чтобы узнать у него о пленках. Все хорошо проявилось, картинка получилась красивая и четкая. Наконец-то я почувствовал облегчение.

Благодаря своей настойчивости я в итоге нашел монтажера, которая согласилась бесплатно делать эту работу, но только в выходные, так как в рабочие дни она монтировала полнометражный фильм. На выходные, если не дежурил, я устремлялся к ней в Париж. Монтажный стол стоял у нее в гостиной. Эта работа меня увлекала. Это было похоже на писательство, просто слова заменили образы.

Со звуком и микшированием все обстояло сложнее, я не мог этим заняться, пока служил в этой долбаной армии. Спасатель вернулся с чемпионата с пустыми руками, но это не означало, что он все потерял, ибо за ним сохранилось его место. Ничего страшного, мой командир подобрал мне подходящее занятие: я стал киномехаником.

Теперь я замещал парня, который отслужил свой срок.

– Ты умеешь пользоваться угольным проектором?

Я пожал плечами с таким видом, будто всю жизнь только этим и занимался.

– Отлично! – сказал парень, оставил мне инструкцию на три страницы и рванул в родные горы.

Как придурок, я вначале принялся искать мешок с углем и перчатки, чтобы не запачкать руки. В итоге выяснилось, что угольными были два маленьких стержня, которые фиксировались в аппарате на двух разных концах. Когда через них проходил ток, возникала мощная и очень яркая электрическая дуга. Чем больше угля расходовалось, тем больше нужно было сблизить стержни, вращая колесико, в противном случае интенсивность свечения экрана уменьшалась. Мне не хватало только кепки, чтобы походить на Нуаре в фильме «Кинотеатр "Парадизо"». Большую часть времени я крутил фильмы для новобранцев. Моим любимым был фильм об атомной бомбе, где объяснялось, что, для того чтобы наверняка защитить себя от поражения, надо лечь на пол лицом вниз. Неплохо сказано. Сам бы я никогда не догадался.

Мне хотелось заорать, что самый надежный способ – просто не нажимать на кнопку.

По пятницам я должен был ездить в военную фильмотеку в Гренобле, чтобы забрать фильм для тех, кто оставался на выходные без увольнительной.

Каталог был очень тонкий, а копии в отвратительном состоянии. И ни одного фильма с Каннского фестиваля. Выбор фильмов был в диапазоне от Жерара Ури до Филиппа Клэра[37].

Однажды в пятницу мне сказали, что кинотека закрывается на инвентаризацию, и направили меня к частному арендатору. Его каталог был значительно шире.

Вернувшись в казарму, я встретил своего капрала, антильца, который оставался здесь в выходные, так как жил в Пуэнт-а-Питре.

– Надеюсь, вы привезли нам вестерн, как я вас просил, – сказал он со своим характерным островным акцентом.

– Конечно! Лучший из вестернов. Он называется «Дзета», – ответил я.

– «Дзета» – это как «Зорро»? – немного скептически спросил он.

– Да, как «Зорро», – заверил я.

Воскресный показ прошел неважно. Надо признать, что «Дзета» – отнюдь не лучший вестерн Коста-Гавраса[38]. Капрал обвинил меня в подрывной деятельности. Из киномеханика меня перевели в теплотехника. Моя новая работа заключалась в том, чтобы менять два огромных газовых баллона, что стояли возле каждого здания, и обеспечивать подачу тепла.

К несчастью, однажды в пятницу, слишком взволнованный мыслью о предстоящем монтаже, я забыл поменять баллоны перед отъездом в Париж. Двести неудачников провели выходные в казарме при температуре +10 °C, как будто остаться на выходные дежурить было недостаточным наказанием. Меня отстранили от исполнения и этих обязанностей, из теплотехника я перешел в категорию бездельника в спортивном костюме.