Несущие Свет

Бродяга протянул руку обронившей букет девушке и тихо добавил:

– Её ещё можно спасти.

Она долго стояла, понурив голову, но всё-таки позволила ему увести себя за кулисы. Глядя им вслед, на сцену вернулся аристократ.

– Ну что ж. Я сделал всё, что смог.

Увы – с тобою нет у нас дорог.

Он развернулся и собрался уходить, но вдруг из-за кулис выскочила его сбежавшая спутница, чумазая лицом, в залатанном платье. Едва не наступая на непомерно длинные, сальные и спутанные волосы, она упала на колени и схватилась за его сюртук грязными от золы руками.

– Возлюбленный! Мой друг сердечный!

Спаси меня, не погуби!

Я виновата! Выбор грешный

Забудь, прошу! Меня прими.

– Зачем пришла? Не рви мне сердце.

Тебя давно я позабыл.

– Не будь жесток! Ведь ты мой герцог!

Ты для меня весь мир открыл!

– А что же ты?

– Я виновата!

Меня запутал этот бес!

Внушил мне, что душе чревато

Возвышенье до небес.

И я бежала без оглядки,

Лишь только душу чтоб спасти!

Аристократии повадки

И устоявшие порядки

Забыть, исправить, искупить!

– Ну так беги же! В чём сомненья?

Молись и кайся, искупленье

Ты заслужила поделом.

Не я ль коварный искуситель

И бессердечный совратитель?!

Я душу осквернил грехом!

Прекрасная замарашка опустила руки и поникла, осев у ног аристократа. Грязные волосы скрыли её лицо. Очень долго стояла скорбная тишина, и все зрители ждали окончания кульминации, затаив дыхание.

– Ступай к супругу. Будь беспечна,

Тепло и свет ему даря.

Душа и счастье будут вечны.

– Прости…

– Прощай. Забудь меня.

Он ушёл, а лорд Ховард двинулся к девушке, шелестя мантией и приговаривая на медленном ходу:

– Ты думаешь, что знаешь смысл,

И яро рвёшься к небесам.

Положил руку на её плечо и взглянул на зрителей так, что каждому показалось, будто бы он смотрит именно на него.

Но никогда и не помыслишь –

За что ты будешь там.

В эту же секунду занавесы сорвались с карниза, и на голой сцене не оказалось никого. Актёры просто исчезли.

* * *

Внимание всех собравшихся за длинным, до отказа обставленным столом, было приковано к одному лишь маркизу де Руссо. Женщины не скрывали откровенных взглядов и не смущались, если он на них отвечал. Мужчины больше слушали, чем говорили, дав полную свободу в расспросах и рассуждениях женщинам. Так им казалось, что они сохраняют своё достоинство. Алкоголь быстро развеял всеобщее недоумение после необычной пьесы и исчезновения актёров, и гости заинтересовались новым членом своего общества.

Активнее всех была графиня Виктория. Она ухитрилась занять место напротив де Руссо и теперь не давала ему даже прикоснуться к еде беспрестанными вопросами. Маркиз был дружелюбен и терпелив, однако от ответа на вопрос о месте его проживания ловко ускользнул, сославшись на безграничную страсть к путешествиям по миру.

Руслана распирало желание уйти отсюда как можно скорее, подальше от пафосного маркиза и его приставучих поклонников. Видели бы они его с разбитой глиняной физиономией, склизкими гадами на голове и ветряными крыльями за спиной. Как бы тогда эти глупые «сливки общества» заглядывали в его волчью пасть? С каждой минутой, с каждым вопросом и откровенной лестью в адрес маркиза, граф буквально пропитывался отвращением ко всем, кто его окружал.

Ужин больше напоминал интервью со знаменитостью, и, пока кто-нибудь не предложит гостям отлучиться в курительную комнату, просто встать из-за стола и уйти граф не мог. Смотреть в эти восхищённые лица, слушать нелепые вопросы и подлизывания было невыносимо тошно. Даже сидящий рядом Гайдаров уже не пытался скрыть свой интерес к маркизу, хотя только этой ночью клялся, что считает его жеманным прохиндеем.

– Скажите, месье де Руссо, ещё один вопрос, – проговорила изрядно захмелевшая Виктория. – Думаю, почти каждого из присутствующих волнует один ещё невыясненный факт. М-м-м… А каково ваше семейное положение?

Маркиз, казалось, устал улыбаться ей. Он растянул губы и бархатисто ответил:

– Как у волка. Как у одинокого, вольного волка.

Графиня вдохновлённо расправила плечи. На самом деле, его статус не имел для неё значения – женат он или нет, она при первой возможности потащит маркиза в гостевую спальню, если не набросится на него прямо здесь.

– Вы лукавите, маркиз, – впервые подала голос Вера и привлекла к себе всеобщее любопытство.

Она сидела рядом с де Руссо – приметно, что его окружали одни лишь женщины – и одаряла блондина лёгкой улыбкой.

– То есть? – поддельно задорным голосом изрекла графиня.

Вера улыбнулась и ей.

– Месье де Руссо не одинок. У него есть замечательный сын.

– О! – небрежно бросила Виктория.

– Раз уж мы заговорили о природе волков, – светским тоном продолжала Вера, – отмечу, что оставшаяся без пары особь растит детей в одиночку и больше не заводит нового партнёра.

В другом конце стола кто-то из мужчин стал перешёптываться.

– Значит, маркиз, ваша жена умерла?

Графиня Виктория воззрилась на демона, и тон её стал неприлично требователен.

Де Руссо уже не улыбался. Помолчав, он медленно проговорил, глядя ей в глаза:

– Мать моего сына мертва.