Читаем Несущие Свет полностью

Несущие Свет

Руслан не раз чувствовал на себе взгляд Веры, но смотреть в её сторону не было никакого желания. Приветствуя гостей, он краем глаза заметил, что между ней и одной из дам возник некий спор, вероятно, на почве моды. Де Руссо быстро разрешил его, встав за Вериной спиной и бесцеремонно спустив её палантин с плеч до локтей. Почему-то сразу после этого граф перестал улыбаться светским приятелям, и их вопросы стали ужасно его раздражать.

Он начал часто ловить себя на том, что смотрит в сторону компании маркиза, хотя Вера уже стояла к нему спиной. Одёргивал себя, пытался сосредоточиться на собеседниках, но из раза в раз ощущал к ним необъяснимую неприязнь. Каждый встреченный им мужчина казался напыщенным мужланом, каждая женщина, протягивая руку для поцелуя, глядела на него так, словно он обязан припасть перед ней на колени, хотя ни в их поведении, ни во взглядах не было ничего нового.

Руслан недоумевал, почему привычное изысканное общество сегодня так нервировало и отталкивало, выдавливал из себя улыбки и украдкой поглядывал на Веру.

Музыканты закончили играть последнюю композицию, собрали инструменты и вышли из бального зала. Василевский оставил маркиза на растерзание толпы и поднялся на пустующую сцену.

– Эм-м… Дорогие гости! – заговорил он со всеми своими манерами ничтожного оратора. – Что ж, я безгранично рад видеть вас в моём поместье в эти нелёгкие времена. Нам всем, конечно, не терпится скорее усесться за стол и как следует… хех… оттрапезничать. Однако перед этим я хотел бы представить вам одних необычных гостей, артистов, которых мне рекомендовали…

Его голос утонул в разочарованном стоне толпы. Ценителей искусства здесь не было в принципе, как и человека, за свой век прочитавшего хоть одну книгу. Не успел князь раскрыть рта, как зал подавила тишина.

Из-за кулис вышел человек в приталенной верёвочным поясом чёрной мантии со спущенным капюшоном. Крючковатый нос, хищный взгляд бледно-серых, почти белых глаз, волосы цвета истлевшего пепла обтягивают овал худощавого лица и щекочут острый подбородок. Обхватывая локти под широкими рукавами, он смотрел на собравшихся, как коршун на мышей.

По залу прокатился шёпот, но нарушить тишину никто не осмелился. Василевский попытался спасти ситуацию:

– А… Лорд Джулиан Ховард, господа… – начал было он, но незнакомец вдруг заговорил скрипучим голосом, искажённым необычным мягким акцентом:

– Ты думаешь, что знаешь смысл,

Наивно веришь в свою честь,

И, понимая, что мир низмен,

Стремишься в облаках осесть.

Тебе не ведомо значенье.

Не знаешь ты, не знает он,

Не ведает Данталион,

Куда несёт тебя теченье.

Из-за кулис вышла скромно одетая девушка с густыми волосами ниже колен, и, опечаленно глядя в пол, заговорила:

– Зачем живу на белом свете?

Ужель ответ мне не сыскать?

Чтоб знать? Чтоб помнить? Чтобы встретить?

Иль чтоб последний час свой ждать?

А может, нужно просто выжить

И не позволить погубить?

Или самой со свету выжить?

О, как терзанья разрешить?

Вместе с ней вздрогнул весь зал, когда из-за кулис вышел представительный аристократ и стал расхаживать за её спиной, загадочно приговаривая:

– Твоё страданье не напрасно,

И ты живёшь уже не зря,

Раз усомнилась, что прекрасна

Бесцельность в чреве бытия.

Она обернулась к нему.

– Так что с того мне? Где есть правда?

Куда бежать мне сей же час?

– Остановись! Впусти усладу,

Что так стучит в твою ограду

И отражается в очах.

– Да где же? Это просто сказка.

Мне с детства не забыть наказа –

Всего добиться я должна.

– О, кто мог быть таким жестоким,

Что дал тебе сие уроки?

– Скорей, весь мир. Не знаю я.

– Весь мир?! Несчастное создание!

Ты не видала ничего!

Взбрела во мрак зачарованья

И приняла за свет его.

Он протянул ей руку.

– Я покажу тебе мир, и он склонится пред тобой.

Поколебавшись, она вложила в неё свою ладонь, и они ушли за кулисы, а Джулиан Ховард продолжил повествующую речь:

– За временами не поспеешь,

Коль каждый миг как райский сон.

Забыв ценить всё, что имеешь,

Усладу чтишь словно закон.

Актриса снова вышла на сцену, но совсем с противоположной стороны, одетая в модное платье и увешенная драгоценностями, с пышным букетом цветов в руках. Дублёрша? Если и так, то абсолютно неотличимая.

– Она желанья услаждала,

Была в почёте земли круга,

Пока в бродяге не узнала

Давно потерянного друга.

На сцену вышел лохматый актёр в рваном нищенском тряпье.

– Ужели ты?

– Я изменилась?

Затмила солнце красотой?

– Твоя краса мне не забылась.

Она всё та, но взгляд иной.

– Так что ж в нём? Неужель…

– Гордыня!