Несвятые святые женщины

Все большое семейство Долгоруких было заключено в городском остроге, за исключением князя Ивана и его жены, которым был отведен дровяной сарай, наскоро перегороженный и снабженный двумя печами. Именным указом императрицы Долгоруким было строжайше запрещено общаться с жителями, иметь бумагу и чернила и выходить куда-либо из острога, кроме церкви, да и то под конвоем солдат. Надзор за ними был доверен присланному для этого из Тобольска майору Сибирского гарнизона Петрову. На пропитание ссыльных ежедневно выделялось по одному рублю на каждого, а между тем продукты в Березове были очень дорогие. Долгорукие терпели во всем большую нужду.

Княгиня Прасковья Юрьевна, свекровь Натальи Борисовны, приехала в Березов совершенно больной и через несколько недель умерла, а вскоре скончался князь Алексей Григорьевич, измученный обрушившимся на него горем и суровостью сибирского климата. Главой семьи стал князь Иван Алексеевич, и вся горечь домашних распрей выпала на долю Натальи Борисовны, которая в это время уже стала матерью: 2 апреля 1731 года у нее родился сын Михаил. Благодаря тому, что Наталья Борисовна внушала всем симпатию и искреннее расположение, Долгорукие, несмотря на строгие требования приказа о содержании ссыльных, начали пользоваться снисхождением своих приставов. Майор Петров особенно благоволил узникам и разрешил князю Ивану и его жене выходить из острога в гости и принимать у себя гостей. Скоро и сам березовский воевода, добродушный старик Бобровский, и его семья подружились с Долгорукими, часто проводили у них время и приглашали к себе на вечеринки. Бобровский и его жена присылали Долгоруким продукты. Князь Иван и Наталья Борисовна, в свою очередь, не скупились на подарки Бобровским и Петрову.

Князь Иван Алексеевич, общительный от природы, подружился с офицерами местного гарнизона. Вскоре он стал выпивать со своими новыми приятелями. Часто вино развязывало его язык, и он подчас неосторожно и резко высказывался об императрице и ее приближенных. Ссора под пьяную руку с тобольским таможенным подьячим Тишиным окончательно погубила Ивана Алексеевича.

Князя заключили в холодный амбар и, разлучив с женой, запретили с ней видеться. Но Наталья Борисовна выпросила позволение видеть мужа по минуте в сутки через крошечное окошко. «Отняли от меня, – рассказывала она, – мою жизнь, моего доброго мужа, с кем хотела и век окончить, кому в тюрьме была единственным товарищем. Эта черная изба, в которой я с ним жила, казалась мне веселее царских палат, но Бог отнял у меня его».

Но и последнего утешения – хоть на минуту в день видеться с мужем – она вскоре лишилась. В августе 1738 года князя Ивана увезли в Новгород, даже не дав проститься с женой, и там казнили. Княгиня осталась в Березове одна-одинешенька с двумя сыновьями, потому что ее родных разослали по разным местам. Она жила в большой нужде еще год и десять месяцев. Наконец в 1740 году ее в рубище привезли в Москву с детьми, из которых старшему было уже восемь лет. Княгиня не застала в живых императрицу Анну Иоанновну.

Ни знакомые, ни родные не признали в убогой страннице жену казненного когда-то князя Долгорукого. Вместо прежней богатой красавицы перед ними была нищая, просящая хлеба и крова. Она много лет странствовала из дома в дом, по чужим дворам и, несмотря на всю тяжесть своего положения, сама воспитала детей. Ее старший сын поступил на службу, женился, а сама Наталья Борисовна осталась одна с младшим, психически больным.

Когда она вырастила своих детей, у нее ничего не осталось, что бы привязывало ее к жизни, в которой она так много любила и столько вытерпела за свою любовь. Наталья Борисовна решила оставить мир и уйти в монастырь, чтобы там спокойно дожить свои последние годы.

В 1758 году она приехала в Киев. Княгиня уже выплакала все слезы, только образ покойного мужа часто вставал перед ней и пробуждал старые воспоминания. Однажды поздним вечером она бродила по берегу Днепра, размышляя о монашестве. В реке бушевали волны, вдали блистала зарница, тучи закрыли небо. Горько стало на душе страдалицы. Ей вспомнился муж, вспомнилось короткое время счастья… Княгиня быстро сорвала с руки обручальное кольцо и бросила в Днепр последнюю дорогую вещь, оставшуюся у нее в память о былом.

Она постриглась в инокини и в тихой монастырской жизни стала ожидать смерти. Вскоре скончался ее любимый старший сын, умер почти на ее руках и младший, слабый и помешанный. Недолго после него жила страдалица, и в 1771 году тихо и безболезненно умерла, написав за несколько дней до своей кончины: «Оставшиеся после моей смерти, пролейте слезы, вспомнив мою бедственную жизнь! Слава Богу, что она кончилась, не льются больше мои слезы, не мучается сердце».

Библейские женщины

Сарра, жена праведного Авраама, была покорна своему мужу, она называла его своим господином.