Несвятые святые женщины

На кладбище мать с дочерью увидели похоронную процессию. Хоронили молодую жену доктора, скончавшуюся при родах. Вдовец безутешно рыдал, а увидев могильный холм над прахом супруги, лишился чувств и свалился на руки едва успевшим подбежать Голубевым. Когда он пришел в себя, мать и дочь постарались утешить несчастного. Так состоялось их знакомство. Немного погодя все трое встретились вновь, а год спустя доктор сделал дочери Голубевой предложение. Брак оказался счастливым. Они прожили долгую и благочестивую жизнь, а умирая, заповедали родным чтить память блаженной прозорливицы и следить за ее могилкой.

Еще при жизни блаженная Ксения была многим помощницей в бедах. Как-то она встретила благочестивую женщину, свою знакомую, вручила ей медный пятак с изображением всадника и сказала:

– Возьми пятак, тут царь на коне, потухнет.

Женщина отправилась домой, недоумевая, что могли означать слова Ксении. Едва выйдя на улицу, она с ужасом увидела, что в ее доме пожар. Не успела она добежать до строения, как случилось чудо – по милости Божией огонь удалось остановить. Тут только она поняла, что означали слова блаженной: «Возьми пятак, потухнет».

Сорок пять лет юродствовала Ксения. Отпевание угодницы Божией совершалось в церкви апостола Матфея. Погребена святая была на Смоленском кладбище города Санкт-Петербурга, где в свое время помогала строить церковь в честь иконы Божией Матери Смоленской.

Чудеса, творимые блаженной, не прекратились и после ее смерти. Так, в одной семье перед свадьбой невеста и ее мать отслужили панихиду на могиле блаженной Ксении. Свадьба сейчас же расстроилась: обнаружилось, что жених – убийца, бежавший с каторги.

Во время панихид или молебнов на могиле блаженной Ксении она часто являлась молящимся в виде старой женщины с посохом в руке.

В первые же годы после кончины блаженной на кладбище стало стекаться множество людей. После панихиды они часто брали землю с могилки в память о святой. Постепенно весь могильный холм оказался разобранным, пришлось насыпать новый, но и он вскоре был разобран. Тогда на могилу положили мраморную плиту, но и ее разбивали, а частицы разносили по всей России.

Два сочельника Рождественский рассказ

1

Рождественская елка в семье Диночки Переверзевой всегда устраивалась в сочельник. Целый день весь дом готовится к торжественному вечеру. Диночка, мама и папа украшают огромную, под потолок, красивую, пахучую елку. От нее пахнет хвоей и лесным воздухом, который появляется в натопленных комнатах барских домов раз в год. С утра в квартиру Переверзевых из кондитерской, из игрушечного магазина, из фруктовой несут какие-то таинственные свертки, картонки, мешочки.

К восьми часам все уже готово: елка сияет и благоухает в ожидании гостей, которые скоро соберутся. И тут-то начнется настоящее торжество.

В этот сочельник Диночка уже «почти взрослая». Ей четырнадцать лет. Вся хрупкая, тоненькая и беленькая, как Снежная королева. Папа так и называет свою дочку – Снежной королевой. А мама всякий раз, как Диночка возвращается из гимназии с мисс Фанни, говорит, целуя ее:

– Не нравится мне, что ты такая бледная, Динуша. Малокровие это, лечиться надо.

И Диночка лечится: принимает рыбий жир, пилюли, мясной сок и еще какие-то целебные порошки в облатках.

Но в сочельник Диночка неузнаваема. Щеки ее раскраснелись, лицо сияет улыбкой, глаза горят. Ну, совсем как вишенка и ничуть не Снежная королева.

В этот раз съехалось множество гостей, гораздо больше, чем в прошлый сочельник.

Но странно! Собравшиеся юные гости и их молоденькая хозяйка так мало интересуются в этом году елкой. Все они важно расселись по креслам и диванам, как взрослые молодые люди в ожидании танцев, и ведут «взрослую же», «всамделишную» беседу.

– Вы слышали Шаляпина? – немножко картавя и явно подражая своему старшему брату, кавалерийскому юнкеру, осведомляется тринадцатилетний пажик, Воля Шестаков.

– Ах, какая прелесть. Как он хорош. Я его слышала в «Фаусте» – лепечет Мери Щербет. – А вы, Диночка, слышали его?

Диночка краснеет до ушей от стыда и обиды. Точно она маленькая. Не слышать Шаляпина, когда все ее гости слышали его. И почему родители не берут ее в театр?

Она старается пробурчать что-то в ответ этой несносной Мери, вся малиновая, как вишня, но неожиданно взор ее падает на двоих детей, одетых скромно, почти бедно, стоящих в углу залы и с восторгом взирающих на пышно убранную ель.

Еще ярче вспыхивают щеки Диночки при виде этих бедно одетых ребятишек, детей папочкиного секретаря, незаметного, очень бедного человека, которого почему-то, однако, особенно ценит и уважает папа.

Диночка чувствует какую-то неловкость перед своими нарядными сверстниками и сверстницами от присутствия этих двух «замарашек». А тут еще Макс Весенцев, изящный юный праведник в ослепительно белых перчатках, во франтоватых манжетах и воротничке, вскидывает пенсне на нос и, глядя на неприятных Диночке гостей, цедит сквозь зубы:

– Что сие за явление? Откуда такие прелести?