Нет Адама в раю

— А знаете почему? — продолжала Моника, как будто он ничего не сказал. — Потому что Арман позорил меня в течение многих лет. Он даже моего ребенка настроил против меня.

— Это грязная ложь!

— Что вы знаете об этом? — спросила Моника. — Вы знаете только то, что рассказывал вам Арман, и могу держать пари: в своих рассказах он никогда не был виноватым. Он был отвратительной свиньей, пьяницей и лжецом — и я рада, что он умер.

Папа! Папочка!

Анжелика стояла в дверях и старалась закричать.

Но мать и доктор ее не слышали.

— И можете написать это в свидетельстве о смерти тоже, — сказала Моника. — Давайте, пишите. Он умер, а его жена радуется.

— Нет, — сказал доктор и сел.

Моника торжествовала:

— А теперь убирайтесь из моего дома, — сказала она. — Чтобы никогда мои глаза вас не видели.

— Медленное кровотечение души, — прошептал доктор Саутуорт. — Вот что должно быть написано на сертификате. Мой друг умер от медленного кровотечения души.

Папа. Папа. Папочка.

Анжелика проснулась и села, выпpямившись, в постели. Ее дрожащие руки нащупали лампу, но и тогда еще дрожь не прекращалась, а ее тело было покрыто потом.

Два года, подумала она. Два года ушло у нее на то, чтобы вспомнить, и теперь она вспомнила все.

Когда той ночью она все-таки закричала и они ее услышали, Моника и доктор обернулись как раз в тот момент, когда она упала без сознания на пол. Ей пришлось провести в постели весь следующий день, и тогда она не поняла, почему. Пришел доктор Саутуорт и дал ей таблетки, а когда она спросила, почему, он велел ей не разговаривать и отдыхать. Она заснула, приняв таблетки, но в какой-то момент услышала, как доктор сказал Монике:

— Тебе повезло, Моника. Ребенок не помнит, что он слышал.

Не помнит чего? Все это время она старалась воскресить в памяти то, что она должна вспомнить, и теперь она это знала.

Сидя в кровати, Анжелика плотно натянула на себя одеяло, пока дрожь не прекратилась.

Это правда, папа? — спросила она.

Да, отвечал Арман. Неужели ты думаешь, что иначе я бы тебя оставил?

Великое спокойствие снизошло на нее, и она поняла, что должна делать.

Все в твоей власти, сказал Арман.

Поспеши. Иди вниз. Скорей.

Анжелика медленно встала и надела купальный халат. Расчесывая волосы, она улыбнулась своему отражению в зеркале.

Наконец-то, папа, сказала она, открывая дверь спальни и спускаясь вниз.

Моника была в кухне и гладила.

— Я вижу, у тебя прошла головная боль, — сказала она.

— Да, мама.

Анжелика подошла к плите и поставила воду для чая. Ее движения были медленными и заученными, будто она на сцене. Когда чай был готов, она налила себе чашку и повернулась к Монике.

— Скажи мне, мама, как ты себя чувствуешь после того, как убила моего отца?

Утюг, который держала Моника Бержерон, замер прямо в центре белой наволочки, и она мгновенно пожелтела.

— Что ты говоришь, злая девчонка? — спросила Моника. Но руки ее дрожали и голос прерывался.

— Ты слышала, что я сказала, — ответила Анжелика тем же ровным голосом. — Как ты себя чувствуешь после того, как убила моего отца?

Моника швырнула утюг на доску и кинулась к Анжелике, замахнувшись для удара.

— Только попробуй тронуть меня, — сказала Анжелика. — Ты, убийца.

Моника опустила руку. Ее лицо побелело.

— Анжелика!

— Медленное кровотечение души, — сказала Анжелика. — Скажи мне, мама, что это значит?

— Ты плохая, злая девочка, — в ужасе прошептала Моника.

— Но я не убийца, — сказала Анжелика. — Это ты, ты убила моего отца.

— Нет. Нет. Ты не знаешь, что говоришь.

— Я знаю точно, что говорю. Ты убила его. Я слышала, как ты призналась доктору Саутуорту в ту ночь, когда папа умер. Я слышала каждое слово.

— Той ночью ты была больна, — сказала Моника. — У тебя был шок и ты потеряла сознание. Даже сейчас ты не знаешь, что говоришь.

— О, я-то знаю, — ответила Анжелика. Она улыбнулась, и голос ее стал неестественно насмешливым.

— Интересно, что сказала бы тетя Антуанетта, если бы узнала, что ты убила папу? Или Grand-pere? Как ты думаешь, что бы он сказал? А Жоржетта? Ты же знаешь, она тебя любит. Держу пари, она с удовольствием бы послушала о том, как ты убила папу.

— Заткнись! — крикнула Моника. — Я не хочу больше слушать эту чепуху!

— Тогда не слушай, — ответила Анжелика. — Пусть другие послушают.

— Никто тебе не поверит, — сказала Моника и, чувствуя, что последнее слово осталось за ней, вернулась к гладильной доске. — Никто тебя не будет слушать, глупый ты ребенок.

— Хорошо, тогда остается только один выход, — ответила Анжелика. — Я думаю зайти завтра к Жоржетте после школы. Посмотрим, будет она меня слушать или нет.

Жоржетта Монтамбо многого не могла простить Монике. Она еще помнила Анселя и то, как Моника даже не приехала на его похороны. Она помнила, как Моника уехала и выходила замуж в тот момент, когда ее брат еще лежал дома в гробу. Более того, Жоржетта подозревала, что у Моники отложены деньги. Деньги, о которых Моника не говорила и не собиралась делиться ими с родственниками. О, Жоржетта уж точно выслушает Анжелику. Затаив дыхание, жадно интересуясь малейшими деталями.

— Ты не можешь доказать ни слова, — сказала Моника.