Нет, нет и ещё раз... да!

Хотелось бы Карине увидеть того двенадцатилетнего юношу, в котором оказалось достаточно мужества, чтобы взять на себя ответственность за свой род и за людей, которые живут на землях Дак'Кастеров. Отваги в нём было на несколько взрослых мужчин.

— Вергилий не хотел добровольно расставаться с титулом главы рода, хоть, по сути, и не имел на него права. Я знал, что все в замке, в том числе и моя мама, вздохнут с облегчением, если удастся лишить его власти. Но я был не силён в интригах и подковёрных переворотах. Я знал только путь борьбы. Мне нужен был бунт.

Бунт — страшное слово, но, видимо, не для Торбьона. Складка, залегшая между его бровей, разгладилась, а губы тронула улыбка, когда он произносил последнюю фразу.

— Бунт удался? — Карина тоже улыбнулась.

— Да. Это был славный бунт. Отчаянный и бескомпромиссный. Я поднял людей, а уж они совершили то, что требовалось — изгнали Вергилия из замка и провозгласили законным главой рода меня.

Карину посетило чувство триумфа, будто она сама участвовала в тех событиях.

— Вы и ваши люди заслужили победу!

— Победа была сладкой, но главные испытания для меня начались после.

Торбьон замолчал, и по длине паузы Карина догадалась, что повествование подошло к тому событию, которое и составляет суть его страшной тайны.

— Люди ждали от меня, что я возобновлю проведение ритуалов, которые усмирят стихии. Но правда заключалась в том, что я не знал, как это сделать. Отец не успел передать мне нужные знания. В нашем роду принято посвящать в сакральные тайны только после достижения совершеннолетия.

— И не было ни одного родственника, кто владел бы необходимыми навыками и мог бы передать их вам?

— Я таких не знал. Однако самонадеянно полагал, что справлюсь — интуиция подскажет, что делать. Я посетил Храм Четырёх Стихий, но, увы, чуда не произошло. Я пробыл там несколько дней, изучал надписи на стенах, медитировал, экспериментировал, импровизировал, но все мои действия ни к чему не привели. Не успел я вернуться из храма, как на земли Дак'Кастеров обрушился очередной разрушительный ураган. Я ощутил, какое разочарование и уныние испытали жители моих земель, я и сам был разочарован, что не смог оправдать надежды.

Карина пожалела, что этот разговор случился, когда они с Торбьоном оба в седле. Ей хотелось бы, не отрываясь, смотреть в его глаза, когда он открывается ей с такой безжалостной искренностью.

— Я не собирался сдаваться. Искал выход. На большой луне отправился в Валаайские гроты, чтобы спросить совета у ведуна-лунника. Его вердикт прозвучал как приговор — у меня нет дара стихийной магии. Я могу сколько угодно времени провести в Храме Четырёх Стихий, но что бы я там ни делал, это не остановит напасти, которые сыпятся на земли Дак'Кастеров.

Как же так? Карина даже представить себе не могла, насколько горькими для Торбьона были слова лунника.

— В нашем роду сын всегда наследует дар от отца, но на мне природа дала сбой.

— Вы отчаялись?

— Да. Но ненадолго. Я знал, что не могу подвести своих людей. Поэтому всё же нашёл решение, хоть оно и было крайне рискованным и неоднозначным. Только безумец пойти на подобное, но я пошёл.

Карина затаила дыхание. Она поняла, что прямо сейчас и узнает страшную тайну Торбьона.

Глава 63. Страшная тайна

Со склона горы подул свежий ветерок, который холодил Карине щёки, разгоревшиеся от самых разных эмоций, вызванных откровениями Торбьона.

— Слышали ли вы что-либо об отшельниках Тааби, которые живут в восточных пустынях на берегу высохшего паучьего моря? — спросил он.

— Нет, — Карина покачала головой.

— И сам народ Тааби, и место, где он обитает, пользуются дурной славой. На их землях расположен тайный чёрный рынок, где идёт торговля запрещённым товаром.

Звучало зловеще.

— Что же они продают?

— То, чего не купишь больше нигде. Они торгуют магией.

— У них можно купить дар? — изумилась Карина.

Она и представить не могла, что такая тонкая материя, как способность к магии, может продаваться. Но если так, для Торбьона это был выход. Ему позарез нужны были способности к стихийной магии. Выходит, там, на чёрном рынке, он их и приобрёл? Но какова цена?

— Чего вам это стоило?

— Магия — дорогой товар. И продаётся она не за деньги или сокровища.

Кто бы сомневался. Карина чувствовала, что Торбьону пришлось заплатить непомерную цену.

— Что отшельники запросили у вас взамен? Родовой замок? — мелькнула у неё страшная догадка.

Неужели Торбьону пришлось пообещать Тааби своё родовое гнёздышко?

— Нет, — горько усмехнулся он, — Тааби не интересует ничто материальное. Они торгуют магией — покупают и продают. Мне пришлось продать им свой дар врачевателя, который я унаследовал от матери, чтобы купить стихийную магию.

У Карины мурашки пошли по коже. Как же, наверное, тяжело расстаться с тем, что унаследовал от родного человека.

— Догадываюсь, насколько непросто было решиться на подобное.

— Да. Продать свой дар — всё равно, что продать часть себя. Позор и несмываемое пятно на всю жизнь. Боюсь, мало найдётся людей, кто не подверг бы меня презрению, узнай они о случившимся.