Неудачная шутка (СИ)

- Отлично. Ты отдал приказ поймать меня. Понимаю. Но еще один человек, который был там сегодня утром, где-то раздобывший функциональную броню, полностью защитную, оснащенную - и прочее, прочее, уж слишком похожую на мою - ты его нанял - его нанял Готэм? Или это был ты лично? Нет? Нет. И что, ты приказал ему сталкивать людей с высоток и не стесняться этого? - Брюс собирался дожидаться момента, когда его будут уговаривать, но когда он не протянул бы руки заплутавшему?

Джек прав: он сраный рыцарь - жалкое зрелище. Или это говорит его холодная богатейская кровь? Меньше всего он хотел оказаться похожим хотя бы на брата своего отца, чемпиона по высокомерию.

И поэтому он продолжил.

- Что стало с тем предателем, которого я спас? - против воли надменно вопросил он, и увидел пустоту: во вселенной братской поруки и напарницкой верности Джим стоял твердо до материальных, самых убедительных доказательств. - Не знаешь о таком, - насмешливо прочитал он в лице комиссара. - Верно. Не знаешь. Ты учился доверять так долго, что иногда это выглядит смешно… - но он вдруг подумал, что это слишком похоже на него, и смутился, умученный плывущим от удара горизонтом перед глазами. - Это не моих рук дело, - наконец сказал он через силу, хотя оправдываться никогда не пытался, не умел, и более того - не попадал в такое положение. - Там был двойник. И с ним были…

- Там никого больше не было, герой. Никакого двойника, - печально отчеканил его оппонент, в попытке, правда, говорить максимально язвительно. - Они лгут? Мои люди врут? Ты это хочешь сказать… - его глаза за стеклами очков остановились. будто он обратился в какие-то воспоминания. - Можешь ли ты об этом судить? Окружают ли тебя десятки людей с диаметрально противоположными мнениями, каждый по-своему правый, каждый по-своему сильный - а значит, в каких-то местах имеющий свою оригинальную болевую точку…

Он забрался слишком далеко за черту личных границ и их разговор - действительно напоминающий допрос - повернул по какой-то кривой дорожке.

- Нет, - грубо перебил его Брюс, пытаясь остановить поток агрессии, хлещущий из него в пространство старой допросной. - Со мной много лет уже никого нет рядом. По крайней мере тех, кто не подчинялся бы мне беспрекословно, - почти поддерживая светскую беседу проговорил он, саркастично ухмыляясь.

Гордон вздрогнул.

- Не может же это быть правдой… - пробормотал он еле слышно, нахмуриваясь.

Разглядывающий его по-выдровому забавные усы Брюс его не расслышал, не замечая слишком многого, ограниченный не настроенными приборами, и переспрашивать не испытал желания.

- Твои люди, Джим, уже показывали себя не с лучших сторон, - почти весело поддел он, как можно незаметнее встряхивая головой, чтобы прогнать розовый туман, пришедший за его концентрацией. - Даже Джокеру не удалось показать тебе меру человеческой…

- Джокеру, Бэтмен! - непохоже на себя ядовито ощетинился Джим. - Что стоило ему?

- Да хватит уже… С Джокером я разберусь сам… - начал Брюс, и вдруг понял, что тот просто заставляет себя.

Ох и глупо же он выглядел, ведя разговоры о излишней доверчивости… Все не так: добрый старый полицейский пес напротив пытается защитить дорогую его сердцу справедливость, даже если для этого надо проявить подобное упрямство, принижающее его.

Может, это и научило его самого чему-то - перестать самому искать везде предателей…

Больной мозг закрепил это новое решение острой спицей боли.

- Да-да, с Джокером: с тем чудовищем, против которого мы тогда стояли вместе, - продолжал лезть не в свое дело Гордон. - Я всегда считал, что я человек маленький, ни моего ума дело, но когда приходит время выбирать, я не собираюсь колебаться.

- Мои дела никого не касаются. Он в розыске - ищите, - разыграл новую карту Брюс, намеренно опускаясь до капризной властности, и откинулся, как мог, на донельзя неудобном железном табурете, прочно закрепленном в ноздреватом бетоне пола. - Это будет долгий разговор, да? И, похоже, без пончиков и кофе. Что ж… Присаживайтесь, комиссар.

- Я не знаю тебя, герой, - горько проворчал Гордон, почему-то лучше ожидаемого сраженный дворянскими приемами нахальства, и вдруг и правда опустился на стул напротив преступного героя. - Не знаю. Больше нет.

- Я покажу тебе, - лихо махнул Брюс, выщелкивая секретные замки, и увидел, что этот неразумный жест достиг цели: теперь противник готов был суетится смущенно: опустил глаза, разжал губы. - Покажу, Джим, кто я.

Альфред будет долго ворчать, но он был готов - чувствовал, что все кончается.

И солгал бы, если бы сказал, что это хуже, чем те два года в анабиозе.

Верно, как только чертов клоун посетил его снова, все планомерно катилось в темноту самой глубокой ночи…

Он думал, что от этого предложения Гордон следом окажется еще более удивленным, или обрадованным, обнаружив серьезность его намерений, и поймет, что они не враги, снова станет его верным другом, но когда он поднял глаза, готовый содрать маску, сам удивился.

Правда, радоваться было нечему: за стеклами комиссарских очков разливалась самая настоящая неловкая жалость.