Неудачная шутка (СИ)

Но знающие только резкость языки сплелись, столкнулись, и это было благо; но когда сходились губы, вот это было настоящее таинство: ни пола, ни потолка, никакого иного направления, только прямая естества, зеркало существования.

- Джек, - хрипел в перерывах на воздух Брюс. - Джек…

Когда частота поцелуев стала снижаться - какие-то технические неполадки, не иначе - Джокер был уже укрощен.

- Это… кстати… - пропыхтел тот, елозя, чтобы выбраться из невыгодного положения, но лишь усугубил его. - Вполне мое имя. Дубль. Я почти уверен в том, что меня зовут Джек Нэпьер. Поддается… логике. Фамилия так точно моя.

Он наклонился, надеясь продолжить, но вдруг оказался отвергнут.

- Так не пойдет, - невозмутимо объявил Брюс, на деле еле подавляя агрессивный рык, и встал, удерживая захваченный вес так легко, что это было даже обидно.

- Ты совсем свихнулся? - захихикал Джокер, поспешно скрещивая голени за спиной глупца и ухватывая его предплечьями под шею в чем-то дерганном, тоже слишком напоминающем болевой прием. - Колени… Эй, притормози, мышь, или давай поводья, поедем на Берлин.

- Ага. Колени. И свихнулся, - отверг его медицинские изыскания Бэтмен, размеренно добираясь до одной из пресловутых тумбочек с бэт-схроном, в одиночку казавшуюся недостижимой. - А вот теперь держись. Черт, не могу ждать, устроим привал тут…

И прислонил свою ношу к стене, хотя с опытным гимнастом на руках было даже легче, чем он предполагал.

После краткого предупреждения, выраженного в дерзком полушлепке прямо по смазанному, скользнул в вожделенное тело сразу двумя пальцами, и тщеславно оглядел искаженные в дикой улыбке шрамы, словно решал, какой из них достоин его внимания.

- О черт… - заныл Джокер, вцепляясь ногтями в плотное полотно холеной кожи на склоненной над ним спине, когда он всадил пальцы поглубже, и развел, усмехаясь. - Мог бы и вернуться обратно, я вот ждал тебя, натурал, и ничего, пока не помер.

- Не лги мне, ты такой же, - жарко возмутился перевозбужденный Брюс, вылизывая трепетно выставленное горло. - И как тебе, Джек? Подходит? Сойдет? Подхожу я тебе? Держу удар? Потому что все, у тебя ни хера больше нет выбора, понимаешь ли: я тебя уже выбрал.

- Неудачный каламбур, бледненький, но… Сойдет, - вкрадчиво протянул Джокер, не менее возбужденный, да так, что был готов был перелиться через край: его принимали, называли по имени снова и снова. - Ты просто невозможный псих, Бэтс. Одна порода… Искрометный. Настоящая ярмарка… Ох, мне так нравятся базарные дни. Салюты, все пестрое, люди так плохо следят за своими детьми и бумажниками…

Пальцы исчезли, в него, вскальзываясь, толкнулась перенапрягшаяся головка члена, под ребра ударил кистень чего-то тревожного, и он нахмурился, вдруг определяя изменение момента на что-то более решающее.

Губы снова жадно нашли губы, словно получить воздух можно было только так.

- Ты можешь разодрать меня к чертям собачьим, Брюс Уэйн, - тогда зарычал он, пылая в крепких объятьях. - Потому что никогда не будешь для меня, как они.

Брюс шумно вздохнул и углубился, раскачиваясь, рассекая плоть плотью.

- Джокер… ты… чертов клоун… ты знаешь? - сипло простонал он в ходящее ходуном кадыка горло и вдохновенно размял удобно легшие в его ладони ягодицы, проталкиваясь в долгожданные глубины. - Че-ерт… Как же хорошо… Держись…

- А я… г’оворил тебе… что не надо выделываться, - начал Джокер, почуявший слабину вертикального положения, и припечатал пяткой крестец наглеца. - Прокля-атье… Отличная практика, мм?

Вместо поддержания беседы Брюс подхватил твердые бедра, всадился до конца, впервые не умея мыслить настолько, что не осталось сил на аккуратность - вошел в ритм, ускорился - закружилась голова, рот наполнился чужой слюной.

Голые лопатки простукивали тканевые обои, размазывая по ярким перьям райских птиц просто пот просто человека; тела притерлись, неостановимые, заскрипели половицы.

- Джек, - снова позвал он, словно мог бы получить что-то еще, словно ему чего-то недоставало, сотрясаясь от невозможности прекратить слишком жесткие, болезненные фрикции, и был приостановлен новым поцелуем, глубочайшим и совершенным, остервенелым, долгожданным - плотный влажный язык вел, твердо задавая направление; отступал, замирая от удовольствия, откликался на предложенные движения.

Когда от приложенных усилий губам стало больно, пришлось приостановиться.

Ему казалось, что наступила полная слитность, что он просочился в другого человека - в этого человека - на каком-то ином уровне, поэтому он застыл, болезненно вжимаясь еще дальше, чтобы проверить это, и Джокер застонал, низко и дико.

- Ты тоже… пожалуй… интересней, чем мои желания, - вдруг признался он, искривляя шрамы, словно от этого его настиг приступ глубочайшего отчаяния. - Не ахти какое достижение, но…

- О, черт, - отреагировал Брюс на эту невозможную высоту, и совершил еще десяток диких толчков, шепча прямо в кривые губы. - Черт, Джек, черт-черт-черт, проклятье…