Неудачная шутка (СИ)

Сострадание - то, от чего он так давно пытался откреститься - охватило его, и это было бы странно, если бы не кое-что похуже: сейчас он определенно был охвачен острым, тяжелым, тревожным возбуждением.

Только протянуть руку, сжать пальцы на тощих плечах - спровоцировать тот самый взрыв, убедиться, что он не сошел с ума, и этот человек на самом деле чудовище.

- Я доверяю тебе, - солгал он наконец, чтобы не молчать, чтобы снова услышать старый-добрый легкий тон, чтобы сбросить ужас совершенно ненормального влечения.

Джокера, конечно, нельзя было обмануть так легко.

Но, вопреки опасениям, он не впал в ярость, даже не засмеялся фирменным смехом - издевательски и нервно - просто повернулся и с таким понимающим видом оглядел его…

Это, определенно, был тот взгляд из Кендлвуда: “Ты теперь думаешь, что я слабак”.

Да, перед ним был самый настоящий слабак. Больное, хрупкое, отвратительное создание.

- Я был в Аркхеме, ты знаешь? - легкомысленно выдал Брюс наконец.

Он сразу почувствовал себя лучше, не понимая, что сдается своей собственной темноте, копившейся в нем с их последней встречи.

Джокер, задумчиво разглядывающий книжный шкаф, не ответил, и он поднажал:

- Был там с Нэштоном. Видел твою камеру.

- Понравилась? Мне тоже. Там еще пахнет моей рвотой? О, мне там нравилось. Особенно мне пришлись по душе их тесты.

Брюс, прочитавший в его досье про… тесты, осознал, что не должен был поддаваться искушению вызвать в Джокере желанные эмоции.

- Хочешь об этом поговорить, клоун? Я не твой терапевт.

- Еще мне нравились безмозглые садисты, которые имели наглость делать для твоего города за официальную зарплату то, что я делаю просто потому что могу… А эти их новые шокеры? Мм!

- Тебя там избивали?

Пьяный ирландский нейрохирург понадобился, без всякого сомнения, именно по этой причине.

- О, как и везде. Это нормально. Последний зачинщик забавно спускал в штанишки, когда ему удавалось причинить мне боль.

Удар достиг цели, и Брюс и правда ощутил сожаление.

В легких быстро промелькнула странная сухая боль, обожгла бронхи, перекинулась на горло: остаться равнодушным к видениям Аркхема было нелегко, если питаешь иллюзии о правопорядке.

- Ты опять забываешь обрабатывать швы? Не дергайся, я посмотрю. - тупо выдал он: не терапевт, как же.

Но не стал подавлять жадно разгорающийся в нем импульс - то ли благой, то ли служащий разрушению - протянул руку, вплетая пальцы в сальные зеленые волосы, ощупывая пресловутый шрам от операции.

Кожа на этом месте воспаленно горела, покрытая сукровицей.

Джокер резко развернулся, не щадя раны, и вскинул глаза.

- Лучше тебе не знать, что такое тюрьма, домашний мальчик, мм, - жестко сказал он, пытаясь определить, что думает по поводу нового несанкционированного вторжения Бэтмена в собственное личное пространство.

- Я бывал там. В Маньчжурии, - самодовольно сообщили ему.

Почти злое окружение - голос, мимика, отдаленный шум лопастей вертолета - никак не сочетались с аккуратными движениями пальцев.

- Ого, достойный старт. А что случилось, украл сам у себя?

Это и правда было так.

- Ага.

В глубинах темного взгляда горело предупреждение - что-то вроде классического “Выпущу кишки. Может быть” - и Брюс вдруг понял, в каком положении находится, в какое положение поставил Джокера, мгновенно впадая в ярость по этому поводу.

Голова у него кружилась, зрение отказывало.

В районе желудка что-то довольно остро разболелось. Все тело горело, у ключицы била какая-то неожиданная жилка - этот припадочный клоун токсичен?

Но он не имел никаких прав на возмущение, и Брюс закрепился на пускай и странной, но выгодной позиции: поднял левую руку и расчертил указательным пальцем рубцы улыбки - правый, левый, минуя центральный.

Самый унизительный момент, грубый и не делающий ему чести.

Но Джокер не так уж и оскорбился: изучал.

В принципе, ради благородной цели исследования реакций Бэтмена он мог бы вытерпеть интерес к своему лицу, несмотря на то, что снова чувствовал себя участником шоу уродов.

- Ты меня раздражаешь… - прошептал Брюс, укладывая свободную руку на истонченное голоданием плечо: фиксировал на месте.

- Неужели я выгляжу так безобидно? - просмеялся впадающий в неуемное веселье Джокер.

Он принял свой самый дикий вид и это дало им несколько минут передышки: кое-кто мог еще мыслить, только когда другой транслировал опасность.

Подбородок психа уже блестел от слюны, и Брюс постарался вызвать у себя отвращение по этому поводу.

Кожа под его пальцами горела и он нажал сильнее. Как он раньше сдерживался? Он не помнил. Казалось, он потерял память, у него амнезия?

- Ты выглядишь так, словно хочешь, чтобы я тебя отделал, - честно описал он ситуацию, и получил вдруг тот самый понимающий взгляд, которого так опасался.

Медные глаза оценивающе оглядели его, словно все, на что он был способен - только дрыгаться марионеткой, и он злобно вспыхнул от стыда.

- О, ты и правда садист, Бэт. Смешно.

Это отчаянное недооскорбление почти достигло цели: он тоже замечал в себе что-то нездоровое, когда приближался к этому человеку.