Неудачник

— Не, его братва забрала. Кто-то сигнализировал, — поясняет мужик. — Там у них пьянка какая-то была, вот все и сорвались, забрали. Короче, ментов сами пацаны вызвали, чисто чтоб экспертизу провести, и все в таком духе. А потом сказали не соваться. Братва сама разберется, понимаешь?

От этих слов мне становится как-то неуютно. Вдруг по моему следу уже идут? Может быть, я что-то обронил? Или нашли машину и смогли прочитать идентификационные номера?

— И что, менты не сунулись? — спрашиваю я.

— Ты в каком городе живешь? Конечно, не сунулись, кто ж им позволит. Начальство ж на прикорме у братвы. Нет, наверно следаков каких получше выделили, чтобы быстрее найти. Но уголовного дела заводить не стали.

— Понятно, — говорю я. — Страшное время…

— Вот, и я о том. У тебя на бутылку не найдется?

Я иду по улице, сворачиваю в парк. Время еще не позднее. История с обнаружением трупа всколыхнула сознание. Если ищут бандиты, значит, со временем все равно докопаются. А там — хорошо, если просто застрелят. Но на такую щедрость рассчитывать не приходится.

С другой стороны хорошо, что начинается еще одна охота. Придется опять мобилизовать все ресурсы. Так проще не думать о лишнем. Например, о том, что убил человека…

Парк зелен и пестр. Здесь хорошо подремать на лавке в погожий день. Я сажусь на одну из них, ту, что в глубине, в тени рядом с деревьями. Может быть, по пятам уже идут бандиты, и эти спокойные полчаса в парке — последнее, что у меня осталось? Я с удовольствием дышу полной грудью. Наверняка уже допросили Настю. И, конечно, она вспомнит, что ночью приходил я: возбужденный, нервный, резкий. А все остальное — вопрос времени.

Я не удивляюсь, когда вижу у карусели Игоря.

— Здорово, друг! — говорит он, садится рядом.

— Привет!

— Как у тебя дела?

— Нормально.

— Что-то ты выглядишь не очень?

— Работы много…

Игорь кивает.

— Понятно. Ты знаешь, что Серегу убили?

— Нет, не слышал, — отвечаю я. — А кто это такой?

— Да, бандос местный, — отвечает Игорь, улыбается. — Прикинь, у подъезда завалили.

— И что, нашли убийцу?

— Нет, куда там. Тело, еще до ментов, братва забрала. Похоронили по-пацански. Вот, сейчас ищут все, кто это. Переворачивают город вверх дном. Уже награду за голову назначили.

— Понятно. А кого-то подозревают?

— Да, говорят, залетные отомстили. У Сереги конфликт с ними был. Говорят, он одного подстрелил даже. Вот на них и грешат. Сейчас войну готовят. Весело будет…

— Ясно, — говорю я безразличным голосом. — А может быть, это был непрофессионал?

— Не исключено…

— И теперь у него может поехать крыша. Ну, знаешь там, начнет делать необдуманные шаги, еще что-нибудь?

— А вот этого ему не надо, — говорит Игорь. — Ни в коем случае. Пусть лучше поедет, где-нибудь далеко отдохнет. Деньги-то у него наверно есть.

— Может быть. Но, все-таки, знаешь, я думаю, это бандиты. Они же постоянно что-нибудь поделить не могут.

— Да, скорее всего…

Игорь достает из пакета пару бутылок хорошего пива. Мы пьем, говорим. Вспоминаем прошлое. Как учились в школе, в универе. Сколько всего было, сколько прошло. И, в итоге, почти ничего не остается. Лишь мы с Игорем. Все остальное — фантомы, призраки. Я не уверен, что и Игорь до конца реален. Нет, без таких моментов жизнь перестает даже отдаленно напоминать что-то стоящее. Пусть все будет настоящим, как и должно быть!

Мы расстаемся уже вечером. Я провожаю Игоря до машины, но отказываюсь от предложения подвезти. Игорь уезжает, я ухожу. Но иду не домой. Ноги сами приводят к дому Киры. Я сажусь на игровой площадке, смотрю на ее окна. Вдруг в свете мелькнет ее силуэт? Или выглянет, может быть, заметит? Так и сижу, пока не становится холодно.

Дома принимаю ванную, бреюсь. Нужно делать хотя бы это, чтобы походить на человека. Оглядываю себя в зеркало. Что имеем? Молод, красив, богат. Реально богат. Работа с перспективой роста, нормальная сексуальная ориентация. Я теперь принадлежу к среднему классу, и скоро куплю Lexus. У меня почти нет врагов, жизнь прекрасна. И еще я убил человека…

Но это все не беда. Можно начать жизнь сначала. Уехать, может даже в другую страну. Заняться бизнесом, или положить деньги в банк и жить на проценты. Можно все прожечь, или приумножить. Возможностей масса. Только вот ничего не хочется. Вообще ничего.

Я лежу на диване, смотрю в потолок. Так хочется увидеть звезды, но перед глазами лишь побелка. Сплошная белая полоса. С небольшими трещинками. Но это ничего, главное — преобладание белого. Без разницы, что все это треснет еще больше, и отвалится. Главное, что пока хорошо. А будущего нет. Это не беда…

Теперь я отчетливо понимаю, что такое боль. И радость. Но больше боль. Потому что это чувство — все, что есть у идущего на смерть. Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя. Это тоже боль. Но и отвага.

А раньше все было просто. Проблемы казались решаемыми, перспективы — чарующими. Все пело и веселилось. Но потом куда-то исчезло, оставив суррогат, бледно напоминающий былой праздник. В нем и приходится существовать, тщетно надеясь на возвращение.