Неудачник

Открываю холодильник, ищу выпивку. Ничего нет. С грохотом захлопываю. Иду в туалет. Смотрю в зеркало. Еще немного, и не буду отражаться. Зачем? И кому отражаться? Просто стать тенью, что никогда не увидит свет. Или увидит, но только в конце. И свет этот будет означать разрушение, окончательную гибель в вечном сиянии…

Опять в руке мобильник. Просматриваю список контактов, ищу кого-нибудь подходящего. Чтобы исчезнуть, уйти во мрак. Подальше. И не выныривать, остаться.

Среди имен, фамилий и кличек возникает смутно-знакомое имя, имя человека, что веселиться всегда, но так же мрачен, как и я сейчас.

Его зовут Паша. Просто Паша. Веселый парень, вечный тусовщик. Завсегдатай местных клубов, любитель клубной музыки, девочек, выпивки и чего покрепче. Сторонник саморазрушения. Романтик падения.

Нажимаю набор. Примерно минуту слышу длинные гудки, затем трубка оживает, но динамик разрывается треском, громкими звуками, какими-то низкими басами. Сегодня суббота, и Паша, конечно, в клубе.

— Подожди, сейчас выйду… — слышу голос сквозь шум.

Проходит секунд тридцать, шум смолкает.

— Здорово, Вова! — говорит Паша.

— Привет, Паша. Как ты?

— Нормально. В клубе сейчас. Сам как?

— Хреново, Паша. Вообще плохо. Вот, хотел с тобой встретиться, хоть поговорить нормально.

— Ну, это всегда можно. Я в Ангаре. Подъезжай.

— Ладно, сейчас буду.

— Пока, жду!

— Пока, Паша!

Хорошо, что Паша откликнулся. Клуб — именно то, что нужно. Напиться, потонуть в грохоте, забыться.

Быстро одеваюсь, вызываю такси. Через пять минут выхожу, сажусь в машину — старую семерку белого цвета. Таксист спрашивает адрес, трогается. Он неразговорчив. Хорошо.

В городе всего три крупных клуба, и парочка небольших. Новых не открывалось уже давно. Существующие справляются с потоком желающих отдохнуть.

Три клуба: Ангар, Дно и Калифорния. Причем каждый сочувствующий клубному движению в городе знает, что Ангар — самый модный, Дно вместительный, но там часто бывает «беспонтово», а Калифорния — помойка для гопоты. Клубы у нас организуют на века. И, пока еще есть желание клубиться, постоянно будешь ходить в одно или несколько мест, видеть одни и те же лица, ловить одинаковые ощущения. Местные доморощенные промоутеры несколько раз в году завезут какого-нибудь столичного ди-джея, на этом все новые ощущения кончаются. Хотя мне, далекому от клубной жизни человеку, глупо рассуждать о ситуации.

Не люблю ходить в клубы. Видеть пьяные, сторчанные рожи, слушать музыку одного спектра, создающую вымученно веселое настроение, подвергать атаке печень, находиться в вязком киселе танцующих зомби. И делать вид, будто так и надо. Общаться с поколением прожигателей самого дорогого, рядом со стареющими извращенцами, идиотами, наркоманами, и теми, кто делает на всем этом деньги. Но сейчас надо туда, поговорить с Пашей, просто поторчать. В хорошем смысле слова. Посмотреть на девчонок, еще не съеденных, клубным дымом, не превратившихся в уродливых стерв, прячущихся за красивой внешностью. Нет, людей там обнаружить даже не надеюсь, но, просто тени, их танец, общее движение способно оттянуть внимание от личной трагедии.

Расплачиваюсь с водителем, захожу в клуб. Сдаю одежду, плачу, подхожу к пункту пропуска под тяжелыми взглядами охраны. Меня обыскивают, просвечивают металлоискателем, потом ставят на левом запястье печать, и пропускают внутрь.

Помещение клуба состоит из двух ярусов. На нижнем — танцпол, бар, кожаные диванчики и небольшие стеклянные столики. Верхний ярус сделан как круговой балкон, по длине которого диванчики и столики. Там тоже небольшой бар.

Качают басы, народ танцует. Я улыбаюсь — танец напоминает агонию. Все правильно. Точнее, закономерно. Я умер, и теперь попал в ад, что вечно празднует увядание, и терзается ужасом никчемной смерти.

Подхожу к бару, нахожу Пашу в одиночестве. На нем зеленая футболка с какой-то надписью (не могу разобрать), джинсы от Armani, на пряжке ремня поблескивают D&G, кеды и пиджак Richmond. Паша коротко стрижен, а на макушке аккуратный панковский ирокез. Паша отличается от большинства местных тусовщиков, потому что следит за модой, привозит шмотки из Москвы. Одевается стильно, со вкусом. Я такую одежду только в инете видел. Перед клубом стоит Пашин BMW X6 с аэрографией на дверях и капоте, и блатными номерами.

У Паши богатые родители, и он единственный ребенок в семье.

Сажусь на свободный стул.

— Привет, Паша!

— Привет, Вова! Давно не виделись.

Жмем руки. Паша пьет, но еще достаточно трезв, чтобы хорошо понимать происходящее. Да он и не напивается сильно. Сколько помню, всегда в сознании и рассудителен. Сейчас в бокале растворяется последний кусочек льда, превращая виски в слабенькую холодную отраву.

— Что случилось?

— От меня Саша ушла! — стараюсь перекричать грохот танцпола.

— Куда Саша пошла? — переспрашивает Паша.

— Ушла! — кричу. — От меня ушла!

— Саша? — опять переспрашивает Паша.

— Да, Саша. Моя Саша.

Паша берет бокал, делает несколько глотков виски.

— Сочувствую, чувак, — кричит. — Это жесть, вообще.

— Да, жопа, чувак, — кричу, подражая ему. — Полная жопа.