Неудачник

Я закрываю глаза, и вижу банковские счета. Потоки наличности, что шнурами энергии тянутся к сгусткам. Некоторые сгустки побольше, другие — поменьше. Есть совсем крошечные, и гигантские. Сгустки образуют конгломераты, когда несколько крупных притягивают более мелкие. Где-то здесь есть и мой. Только небольшой, такой, что хватает на обеспечение нужд тела, не более. А Артем приглашает на новый уровень, где каналы шире, а сгустки массивнее. Потихоньку, ползком можно заползти поближе к верху, где тепло и свежий воздух, потому что рядом нет мелких, что гниют, превращаясь в небольшие нарывы. Здесь, повыше, солнце и радость. И сейчас есть шанс хотя бы посмотреть, как там. Многие не получают такого и за всю жизнь.

Выдергиваюсь из полудремы. Пора выходить. Перед входом уже стоит машина Семена. Забираюсь на заднее сидение.

— Привет, Вова!

— Привет, Семен!

Пожимаем руки.

— Ты не против прогуляться? — спрашивает Семен.

— Можно, — отвечаю я.

— Паша, ты пока свободен, — обращается Семен к водителю, мужику лет сорока. — Будь на связи.

Водитель кивает. Мы выходим, через площадь направляемся к главной улице. Потом сворачиваем во дворы, где меньше машин, и не так шумно. Мне нравиться эта часть города. Совсем близко к центру, но дома стоят небольшие, кирпичные. Много зелени, цветов.

— Что случилось? — спрашивает Семен.

— Много всего. Сейчас расскажу. Но прежде скажи мне, Семен, ты ничего не слышал о проблемах экономического плана, что нас ждут?

— На уровне государства?

— Ну, да. И на этом тоже…

Если не знает Семен, значит, Артемка врет. Нагнетает паники, чтобы получить согласие.

— Неспокойное сейчас время, — начинает Семен. — Но я, честно говоря, не помню спокойного. Да, идут слухи, а точнее уже почти факты, что в штатах что-то неспокойно. Может отразиться и на нас. Вопрос только в скорости, и размерах ущерба. А ты почему интересуешься?

И я рассказываю про предложение Артема. Все полностью, в подробностях. Семен слушает, задает вопросы. В основном о сути документа, его пути сверху до меня. Но тут и я знаю мало.

— Это страховка, понимаешь, Семен? — заканчиваю я. — Кто знает, что там случится? Если будут проблемы, людей начнут увольнять, поднимутся цены. А у меня будет хоть какая-то уверенность.

— Что-то будет, — говорит Семен. — Я это чувствую. Причем, что-то не очень хорошее. Нам придется терять. Наверно, достаточно много. И ты прав, в такое время лучше иметь определенный капитал, как страховку.

— Это шанс, Семен, — говорю я возбужденно. — Первый раз на меня обратили внимание. Наконец жизнь начала налаживаться. Мне теперь кажется, что до этого я почти не жил. Все было у других. Я, как нищий, смотрел в витрину дорогого магазина, точно зная, что такого у меня никогда не будет. А теперь…

— Ты не был счастлив? — спрашивает Семен.

Был ли? Наверно, да. Не всегда, не во всем. Но ведь был. Что-то такое цепляется краем сознания: победы в школе, универ, знакомство с Сашей, друзья. Только сейчас кажется, что этого мало. Все растаяло, не принеся удовлетворения.

— Был, наверное, — говорю я. — Только это немного не то. Я был не свободен. А сейчас появляется шанс. Понимаешь, Семен? Реальный шанс вырваться из всего этого. Взять Киру, и рвануть куда-нибудь в Европу, где тепло и сухо. Или на юг. Пожить годик, отдохнуть. А там многое может поменяться. И в жизни появится новое качество. Можно реально все изменить.

— Если бы это было так просто, — говорит Семен. — Мы все были бы уже другими. Но, если отбросить моральную сторону, это действительно твой шанс. И кто я такой, чтобы отговаривать тебя им воспользоваться.

Молчим. Что-то не так. Семен явно заподозрил неладное, но не спешит пугать. Может, та же паранойя, что и у меня. Или чутье?

— Кстати, кто такая Кира?

Проболтался, думаю я. А с другой стороны — какая разница?

— Девушка. Познакомился я с ней недавно. Очень хорошая.

— Понятно.

Проходим через двор: небольшой, со сломанными качелями, песочницей, стариками, что сидят за столом. Чуть в отдалении ребята лет 12–13 играют в футбол.

— Давай здесь чуть посидим, — предлагает Семен. — Уютно тут.

Я соглашаюсь. Садимся на лавочку. Весеннее солнце приятно греет. Во дворе много растительности, все вокруг словно изумрудное. Здесь не слышно гула города. Кажется, что двор отрезан от внешнего мира.

Ребята играют в футбол. Поделились на две команды, пинают мяч. Их немного, человек семь. Воротами служат стволы деревьев. Земля в этом месте вытоптана. Кто-то успевает забить гол.

Мы меняем тему, говорим о чем-то отвлеченном. И не замечаем, как из-за угла соседнего дома выходят три парня быковатой наружности, идут к футболистам.

Мы что-то обсуждаем. Вдруг слышим крик

— Че ты сказал, сука? — орет гопник. — Мячик, сука, не дашь?

И бьет парня по лицу. Удар хлесткий. Голову подростка откидывает, он теряет равновесие. Гопник хватает падающего парня за руку, еще раз бьет в лицо. Затем толкает, и начинает пинать. Бьет, вкладывая в удары корпус.

Ах ты, урод, думаю я.