Неудачник

А Семен уже рядом с дерущимися. Но просто разнять — не в его планах. Он перехватывает занесенную для очередного удара руку гопника, дергает на себя, одновременно подставляя кулак. Затем резко выворачивает руку, отчего бык, надает лицом в землю, орет как-то по-женски. Семен несколько раз бьет по бокам. Потом берет за волосы, хорошо прикладывает к земле. Гопник в нокдауне. Наверно, сломан нос.

Дружки пытаются встрять, но впечатленные Семеном, и, видя меня рядом, убегают.

— Встать! — говорит Семен. Не громко, но очень властно, так, что некоторые из окружающих вздрагивают.

Гопник с трудом поднимается, прижимает руки к лицу.

— Тебе мяча захотелось? — спрашивает Семен.

Гопник молчит. От страха трясутся ноги. Лицо грязное от крови, земли и соплей.

— Не слышу?

— Д-да…

Семен бьет гопника в живот. Тот сгибается, оседает.

— Встать! — говорит Семен.

— Не надо… — хрипит гопник. — Не бейте больше. Прошу…

— Пошел вон, животное! — рычит Семен.

Бык подбирается, пытается бежать. Но быстро скрыться не дает хромота. Он оступается, чуть не падает, но хватается за дерево. И скрывается за соседним домом.

Семен подходит к побитому. Парень опускает взгляд, пытается сдержать слезы. Семен ведет его к лавке, садиться рядом.

— Как тебя зовут? — спрашивает Семен.

— Валера, — отвечает парень. Под глазом уже расплылся синяк, нижняя губа опухла.

— А меня Семен. Тебе сколько лет, Валера?

Парень отчаянно пытается сдержать слезы, говорит:

— Тринадцать.

— Так вот, Валера, — говорит Семен, в голосе металлические нотки. Слегка не по себе становится даже мне. — Этому уроду немногим больше тебя. Посмотри на него. Он ничто, пыль под твоими ногами! А ты отказываешься от битвы, потому что тебе страшно и больно.

Валера перестает всхлипывать. Вижу, как сжимает кулаки.

— Сейчас тебе тринадцать, — продолжает Семен. — И ты не дерешься, потому что боишься. Синяков и крови, поражения и унижения. А потом тебе станет двадцать, тридцать и больше. И ты уже никогда не будешь драться — только терпеть. Понимаешь, Валера? Станешь рабом и скотом, и умрешь от алкоголизма. Сопьешься, и сдохнешь, другими словами.

Парень молчит, опустил взгляд. Но зубы стиснуты, кулаки сжаты. Друзья тоже слушают. Обступили кружком, на лицах серьезность. Семен говорит с ними не как с подростками, несмышлеными школьниками — как с мужчинами. Людьми, что в будущем могут что-то изменить к лучшему. Хотя бы в своей жизни.

— Драться нужно именно сейчас, когда противники еще слабы, и ничтожны, как это чмо, что бьет младших, — говорит Семен, словно выбивая каждое словно в граните. — Потом, Валера, конфликты станут серьезнее, много серьезнее. И если не научишься драться и терпеть боль сейчас, потом горько пожалеешь. Жалеть будешь всю оставшуюся жизнь.

— Но…

— Что?

— Если бы я сопротивлялся, — говорит Валера, на глазах слезы. — Он бы еще сильнее меня избил. И друзья его помогли бы.

— Ты пойми, что не так уж важно, победил ты, или проиграл. Это жизнь, она бывает разной. Важно всегда биться. До конца. И потом все равно вставать, и драться. Понимаешь? Боль будет всегда. Нужно закалять себя, терпеть ее с детства, когда еще не сильна, не заканчивается реанимацией и долгими восстановительными процедурами. Это потом ты, Валера, умудренный жизнью, будешь избегать неоправданного риска. И все станут уважать еще больше, так как на тебе ответственность, нужные цели впереди. А сейчас надо драться, и драться жестко. Чтобы никто не смел подняться против. А если посмеют, чтобы знали, с чем столкнуться.

Валера молчит. Но что-то в нем меняется. Это видно по сжатым кулакам, высохшим слезам, и какой-то твердости во взгляде. Пусть все это временно — Семен словно заразил мальчишку — но уже хорошо. Будет помнить, прокручивать в сознании. Семен сделал все, чтобы слова запомнились, легли в душу. И друзья Валеры не остались безучастны.

— Сегодня ты получил урок, — говорит Семен. — Тело — не так важно. Главное — дух. Прощай, Валера!

— До свидания! — говорит мальчик, но не уходит.

— Валерка, пойдем! — зовут друзья.

Парни идут не оглядываясь.

— Это и для тебя важно, Вова, — обращается ко мне Семен. — Ребята маленькие, многого не поймут. Только благодаря стрессу запомнят, в подсознании отложится. А ты понять должен. Потому что ты уже на том рубеже, когда должен быть если не воином, то, по крайней мере, сильным человеком. Способным отвечать за решения, сделанные обдуманно. Мы с тобой уже сейчас деремся на переднем краю, хоть и не бойцы внешне.

— Пойдем, Семен, что-то мне здесь разонравилось…

— А про деньги думай сам, — невозмутимо продолжает Семен, словно и не было драки и последующей речи. — Это дело ненадежное. А в твоем случае — вдвойне. Время сейчас неспокойное, и, скорее всего, тебя попытаются слить.

— Да, знаю я! Вот поэтому говорю с тобой. Ты же в этих вещах разбираешься.

— Со мной ты ничему не научишься, — отвечает Семен.

— Но ведь цена высока!

— Знаю. Поэтому ты должен быть осторожнее. Это проверка.

— И кто проверяет? — возмущенно спрашиваю я.

— Бог, вселенная, мир, жизнь… Называй, как хочешь.