Неудобная женщина

Прислушиваться к шагам позади.

Задерживать дыхание, когда рядом проезжает машина.

Воображать, что Саймон где-то рядом. Будто он оборотень, способный принимать разные обличья.

Я сказала себе: я не безумна, мне ничего не мерещится. Спокойно, Клэр. Ты должна себя контролировать.

К машине я направилась размеренным шагом, но не переставала оглядываться. Налево. Направо. Назад.

Я словно становлюсь другим человеком. Мной завладел Саймон. Я его подменыш.

В этот раз победа за ним.

Ведь я колебалась, прежде чем завести машину.

Когда мотор взревел, я почувствовала облегчение — взрыва не случилось.

* * *

Я ехала к следующему ученику, когда зазвонил телефон, — Ава.

— Мне звонил Саймон, — начала она.

Этого я не ожидала. Вот уже десять лет, как Ава моя лучшая подруга, но с Саймоном во время нашего брака они виделись редко, а после нашего развода и вовсе не общались. Видимо, он был в отчаянии, раз позвонил ей. Меня бросило в жар: казалось, приближался ураган, разящие молнии вспыхивали совсем рядом.

— Когда он звонил?

— Пять минут назад. Он сказал, что ты ему угрожала, Клэр.

— Это было предупреждение.

— Предупреждение, угроза… Какая разница?

— Это две разные вещи.

— Нет, Клэр. — Ава явно теряла терпение. — Это не так.

С ее точки зрения, я просто играла словами. Суть от этого не менялась — я недолго думая совершила чудовищную глупость.

— Что он тебе сказал? — спросила я.

— Он считает, что у тебя нервный срыв.

— Чушь полнейшая.

— Чушь или нет, но я боюсь того, что ты можешь натворить. Он сказал, у тебя есть пистолет.

— Да неужели?

— У тебя есть пистолет, Клэр?

— Это старый пистолет Макса. Мы когда-то ездили пострелять на полигон в пустыне. Это расслабляет.

— Но он до сих пор у тебя — вот я о чем!

Значит, Саймон решил выступить в роли поборника правды, а я, по его версии, ее искажаю.

Он прямой как стрела.

А я изгибаюсь как лук.

Я обязана была вернуть доверие к себе.

— Этот пистолет лежит в запертом ящике, Ава, — настаивала я. — Все эти годы я его не трогала.

— Скажу тебе только одно: Саймон до смерти тебя боится.

— Да пошел он…

— Пойми, Клэр, — перебила меня Ава, — свадьба бывшего мужа — не твое дело. Да и вообще вся его жизнь — не твое дело. Ты должна сказать себе: «Теперь он живет на Марсе. У нас с ним нет ничего общего».

Я ничего не ответила, и она принялась развивать мысль.

— Кстати, почему ты не сказала мне, что звонила ему? Хотя нет, важнее другое: почему ты не сказала мне об этом до того, как позвонила?

Ответ прост: она постаралась бы меня отговорить, а я могла бы поддаться.

— Это было необходимо, — вяло ответила я. — Эмма…

— Не твое дело, что там с Эммой! — вскричала Ава. — Хочешь помочь детям — сделай пожертвование в ЮНИСЕФ. А вот совать свой нос в дела Саймона Миллера пять лет спустя после развода — не надо!

Мне захотелось вышвырнуть телефон в окно или разбить его вдребезги о бетонную стену.

— На его стороне вся система, Клэр, — добавила Ава. — Смирись с этим. Он добьется своего. Такие, как Саймон, всегда добиваются своего.

Во мне что-то надломилось.

— Мне пора.

И я завершила звонок, не дожидаясь ответа.

Какое-то время я просто сидела за рулем и смотрела на телефон, в глубине души надеясь, что Ава перезвонит.

Тишина. Но через пару минут раздался звук входящего сообщения. Я притормозила, чтобы его прочесть.

Текста сверху не было.

Это фотография.

С большим приближением.

Два кровожадных глаза уставились на меня. Взгляд острый, как когти. В них притаилась агрессия, желание спикировать сверху. Это глаза хищной птицы.

А внизу всего одно слово.

Демонический шрифт — будто сообщение, отправленное из ада.

Он снова меня нашел.

Наблюдатель.

4

Конечно, я ни словом ни обмолвилась о Наблюдателе, когда встретилась с Дестини под конец ее смены в круглосуточной забегаловке.

Заведение — Дестини называет его вторым домом — уже почти опустело. Кэл, управляющий, часть заработка отдает едой и не мешает ей занимать любимый диванчик, когда посетителей мало.

Дестини почти ничего не известно о Саймоне или Мелоди.

Мы обсудили ее мечту уехать из Лос-Анджелеса — куда именно, Дестини не решила. «Куда угодно», — сказала она.

К нам подошла официантка и поставила мой суп перед Дестини, а чизбургер Дестини — передо мной.

— Что-нибудь еще желаете?

— Нет, спасибо, — ответила Дестини.

И пока Мюриэль топала обратно на кухню, она поменяла местами наши тарелки.

— Вот о чем я тебе говорила.

На ее лице было написано полнейшее презрение.

— И дело не в том, что она жирная. Она еще и тупая.

Дестини откусила кусок бургера.

— «Треклятая», как любил говорить мой учитель в десятом классе. «Треклятая девица». Это значит, что она трижды проклята.

Она сделала глоток диетической колы.

— Это прям Мюриэль: жирная, тупая…

Третье прилагательное так и не пришло в голову Дестини, и она просто пожала плечами.

— Ну, в общем, жирная и тупая.

Я посмотрела в сторону парковки — не притаился ли там черный внедорожник. Но все было чисто.

— Как ее зовут, я забыла? — спросила Дестини. Я повернулась к ней.

— Кого?

— Журналистку эту.

— Джулия. Джулия Купер.

— А она старая?