Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Покойная американская феминистка Андреа Дворкин однажды дала полезное определение феминизма: «Это политическая борьба с мужским превосходством от имени женщин как класса, в том числе от имени тех, кто вам не нравится, и тех, с кем вы не хотите находиться рядом, и всех тех, кто прежде был вашей подругой, а теперь вы не хотите иметь с ними ничего общего. Неважно, кто каждая из них в отдельности». Биндел повторила это слово в слово. Она считала, что Пицци не принимает идею о существовании системы угнетения, называемой патриархатом, при которой мужчины как класс угнетают женщин как класс. Биндел, напротив, очень рано поняла, что «для феминизма важно отдавать предпочтение интересам женщин и всегда держать женщин в фокусе ваших приоритетов и вашей деятельности, даже если они невыносимы, чинят вам препятствия и дурачат вас. Даже если некоторые мужчины намного приятнее».

Я согласилась с ней, хотя и не без колебаний. Личные отношения всегда трудны, они не могут быть тем клеем, который скрепляет феминизм. Должны быть общие цели, рамки и приоритеты. В то же время мы можем себе позволить признавать вклад тех, кто не разделяет нашу философию. История феминизма – это не история феминисток. Сложные отношения Эрин Пицци с феминизмом не означают, что ее нужно забыть.

* * *

В 1976 году, через год после того, как Эрин Пицци шумно покинула конференцию «Помощь женщинам», был принят Закон о домашнем насилии. Он был вынесен на рассмотрение депутатом от лейбористской партии Джо Ричардсоном в качестве частного законопроекта и позволил женщинам получать охранный ордер, защищающий их от жестоких партнеров. «До сих пор считалось, что избиение жены – это частное дело, в которое силы закона и правопорядка не вмешиваются, – пишут Кут и Кэмпбелл. – Во многих отношениях "Помощь женщинам" стала самой продуктивной из всех кампаний Женского освободительного движения».

Убежища как форма благотворительности, которая выросла из дома в Чизвике, теперь ежедневно поддерживают 6000 британских женщин и детей. Но у этого сектора появились новые проблемы: с 2010 года бюджеты местных советов неуклонно сокращаются и все меньше финансов достается женским службам. Они лишились средств на переводчиков и независимых адвокатов, что негативно сказалось на иммигрантах и особенно на женщинах из этнических меньшинств. Жесткая политика, направленная на сокращение числа незаконных иммигрантов, заставила некоторых жертв воздерживаться от обращения в любые службы из страха, что кто-то пожалуется, что у них просрочены визы. Это, в свою очередь, позволяет абьюзерам шантажировать женщин, пользуясь их иммигрантским статусом: например, они забирают их паспорта, не дают продлить визу или угрожают сообщить властям. Из-за этой политики прямо сейчас появляются женщины, вынужденные проживать с мужчинами, которые однажды их убьют.

На фотографиях различных приютов Пицци 1970-х годов видно, что они переполнены, бессистемны. Это было бы невозможно в современном мире, где есть нормы здравоохранения и безопасности, отчетность, а также бесконечные требования спонсоров продемонстрировать «ключевые показатели эффективности».

Профессионализация этого сектора принесла огромную пользу, но что-то было утрачено. Богемные коммуны Эрин Пицци снимали в документальных фильмах, она регулярно появлялась в новостях, сражалась то с одним, то с другим советом, делала возмутительные заявления или писала такие опусы, как «Поваренная книга шлюхи». Теперь приюты вынужденно скрывают свои адреса, чтобы преследователи не могли отыскать своих жертв. Однако прискорбным побочным эффектом становится то, что эти женщины могут казаться «обычным» людям совершенно иным классом людей. Это немного похоже на то, как мы говорим о «претендентах на пособие», не желая замечать, что на пособия претендуют миллионы британцев, в том числе 9 миллионов пенсионеров. Много ли молодых феминисток видели приют для жертв домашнего насилия, не говоря уже о том, чтобы пойти туда волонтерами?

Пицци верно подметила, что лишь небольшая группа благотворительных организаций теперь может говорить о домашнем насилии. В условиях, когда сектор находится под угрозой сокращения финансирования, очевиден соблазн полагаться на простые, мощные сообщения. Гендерная специфика смертности от домашнего насилия видна из статистики. Но под атаками борцов за права мужчин и равнодушных политиков не переоценивают ли феминистки эффект простой истории о том, как плохие мужчины избивают женщин?