Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Что касается «исключающего» лесбийства, то в более радикальные 1970-е годы даже велись оживленные споры, не является ли использование лесбиянкой вибратора в некотором роде нечестной уловкой. «Я против вибраторов, – призналась в 1992 году Джеки Форстер. – Зачем нам имитировать секс с мужчиной? Это меня удивляет». Она добавила, что не понимает «квир-политику», по которой «можно называть себя лесбиянкой и спать с гетеро- и гомосексуальными мужчинами – это же нелепо… По-моему, это возвращает нас к "тупику" сексуальности, на разрешение которого мы потратили столько сил в 1970-е годы».

Читая Форстер, я что-то осознала. Ее утверждение, что политика квиров превращает «лесбийство» в сексуальную, а не политическую идентичность, указывает на разрыв поколений. Прежде активистки за права лесбиянок хотели большего, нежели просто права любить кого захотят. Они хотели изменить всю свою жизнь, переориентировав ее с мужчин – на женщин. Некоторые лесбиянки шли еще дальше. Американский культурный критик Джилл Джонстон неукоснительно верила в то, что женщины должны отречься от мужчин. Ее книгу 1973 года «Лесбийская нация» (Lesbian Nation) предваряет такое посвящение: «Моей матери, которой нужно было стать лесбиянкой. И моей дочери – с надеждой, что она ею станет».

Лесбосепаратизм горячо обсуждался и в Британии. «Мужчина – наш враг», гласил манифест Революционной феминистской группы Лидса, опубликованный в Onlywomen Press. «Гетеросексуальные женщины – пособники врага. Все, что сделали наши гетеросексуальные сестры-феминистки, разрушается их контрреволюционным сотрудничеством с мужчинами».

Сегодня такие крайности кажутся абсурдными. Так много женщин питает слабость к сладкому контрреволюционному коллаборационизму с мужчинами, что вряд ли лесбосепаратистки добьются своего. Но я хорошо понимаю их желание отвоевать пространство, которое принадлежало бы исключительно женщинам. В ХХ веке лесбиянки, которые отстаивали свои права, были вдвойне маргинализированы: в движении ЛГБ доминировали гомосексуальные мужчины, а женское движение не слишком уважало лесбиянок. Американскую феминистку Бетти Фридан возмутило, что «лавандовая угроза»[99] оставляет не у дел приятных, достойных дам[100]. В ответ на это на втором Конгрессе за объединение женщин в Нью-Йорке радикальные лесбиянки вырвались на сцену и стали раздавать экземпляры манифеста «Женщина, которой нужны женщины». Он начинался словами: «Что такое лесбийство? Лесбийство – это ярость женщины, доведенной до отчаяния».

Фридан публично извинилась, однако в 1980 году ученую Адриенну Рич поразило то, «насколько широкий круг исследований, в том числе феминистских, игнорирует существование лесбиянок»[101].

Женщины, которые любят женщин, страдают и от другой напасти: в порнографии их образ превратили в фетиш для гетеросексуальных мужчин. В начале моей журналистской карьеры я работала с редактором, который яростно сопротивлялся использованию слова «лесбиянка» в заголовках. Позже я повстречала еще одного журналиста, который не терпел этого слова. Я много лет разбиралась с этой проблемой и, кажется, теперь понимаю, в чем дело. Они не считали, что «лесбиянки» – серьезная часть политического движения. Для них это была категория в порно. С тем же успехом я могла бы публиковать материалы о правах милф[102].

В своих неопубликованных мемуарах Джеки Форстер вспоминает, что редакция журнала Sappho в Сохо была открыта для посетителей. Среди них попадались не только лесбиянки и геи, но и «натуралы в макинтошах… Они брали номер Sappho, быстро уходили и больше не возвращались. Скорее всего, сдержанное, но оригинальное содержание журнала шло вразрез с их извращенными фантазиями, поэтому они возобновляли рейды в секс-шоп, который находился через дорогу».

* * *

В тот насыщенный день я паковала коробки в Женской библиотеке Глазго, готовясь к долгой поездке обратно в Лондон, как вдруг что-то выскользнуло из кипы вещей. Это была пустая регистрационная форма. Я повертела ее в руках. Номинация на титул. «Что угодно, кроме борьбы за права лесбиянок, снискало бы ей награду; она стала бы Леди Джеки Форстер», – говорит исследовательница Джилл Хенскомб в документальном фильме 1997 года. Уверенная, бескомпромиссная, в меру эгоистичная, она страстно желала получить признание и осознавала, что ей отказали из-за сексуальной ориентации… Конечно, ей хотелось стать Леди Джеки.

Я вспоминаю слова Стивена Борна, который знал Джеки по журналу Sappho. Он сказал, что то, что Форстер забыта, – «это чудовищно. Я очень сожалею, что не думал тогда о ее славе». Он принес в мой кабинет документы: заготовки для документального фильма, который он снимал в 1990-е годы; некролог в лесбийском журнале Diva; публикацию The Guardian о ее выступлении в «уголке ораторов». На последней вырезке – фотография Джеки в баре, в одной руке она держит сигарету, в другой – бокал и готовится рассказать анекдот. Стивен Борн хотел сделать все возможное, чтобы она не исчезла со страниц истории.