Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

Вот почему феминистки должны быть неудобными. Мы бросаем вызов нашим здравомыслящим союзникам, раздражающим критиканам и прямым оппонентам. Всем им нужно отвечать по-разному, но это не должно сбивать нас с толку. Джон Браун, который мог стать квалифицированным врачом в конце XIX века, не чувствовал необходимости изменить систему. Но София Джекс-Блейк, у которой такой возможности не было, хотела этого. Она осознавала, что, если не остановится, апатия окружающих постепенно перерастет в антипатию. И она была права.

* * *

Почему женщинам было так важно получать квалификацию врача? Это случилось в августе 2018 года. Я приехала в Эдинбург во время фестиваля, и территория вокруг Хирургического корпуса была украшена афишами театральных шоу, сулящими «интерактивные исследования #MeToo» и прочие подобные ужасы. Приятный человек за стойкой информации в музее объяснил мне, что сегодня попасть в здание нельзя, потому что это функционирующая часть университета. Он направил меня в Музей патологии, где был стенд, посвященный первым женщинам-хирургам в Шотландии.

Итак, первый совет: не ходите в Музей патологии после обеда. Человеческие внутренности, хотя это и увлекательно, лучше увидеть на голодный желудок (без язвы или рака). Я горько пожалела, что съела бургер с цыпленком, когда рассматривала чей-то гигантский косматый безоар[109]. Боевые ранения были немногим лучше.

В конце концов я нашла стенд по хирургии, откуда на меня смотрело вдумчивое и твердое лицо Софии Джекс-Блейк. Я узнала, что в 1895 году Лилиан Линдси, окончив Эдинбургский университет, стала первой квалифицированной женщиной-стоматологом в Британии.

Джекс-Блейк и ее современницы хотели не просто стать врачами, но и заботиться о женском здоровье. Они учреждали клиники, где женщины обслуживали женщин. Как показала книга Кэролайн Криадо Перес «Невидимые женщины»[110], в медицине есть «гендерный разрыв в данных», который именно в этой области особенно очевиден и опасен. Несколько десятков лет новые препараты не тестировались на женщинах из-за их «непредсказуемой» гормональной реакции. Врачи не могли даже предположить, как по-разному протекают болезни у мужчин и у женщин. У последних, например, сердечный приступ реже проявляет себя классическим симптомом «острого сдавления в грудной клетке» и в результате чаще становится причиной смерти. Исследования показывают, что боль у мужчин воспринимается врачами более серьезно (в конце концов, только сильная боль может привести настоящего стоика к врачу). В медицине, как и в сексе, к женщинам традиционно относятся как к мужчинам-с-некоторыми-отличиями.

Конечно, есть врачи-мужчины, которые всерьез задумываются о различиях полов и об их влиянии на назначение лекарств и диагноз. Однако трудно увидеть невидимое: если какой-то опыт не является частью вашей повседневной жизни, почему вы должны осознавать его важность? Вот пример: в 2014 году первый трекер здоровья от Apple для iPhone позволил пользователям отслеживать невероятный объем показателей, в том числе поступление микроэлемента молибдена в организм. Но приложение не отслеживало менструальные циклы. А между тем людей, которых волнует уровень молибдена в организме, наверняка меньше, чем тех, кто хочет знать заранее, не начнется ли кровотечение в тот день, когда они надели белые штаны. Это чистая правда: когда сторонние разработчики запустили трекер месячных, он имел большой успех. Самый известный, Clue, в 2015 году достиг показателя в миллион пользователей в месяц – через два года после запуска[111].

На пути из Музея патологии я остановилась посмотреть на маленький скелет, висевший у выхода. Он датирован 1800 годом и принадлежал, если верить описанию, женщине, больной остеомаляцией – размягчением костей, связанным с дефицитом витамина D. В описании факты были изложены так мрачно, что это ощущалось как удар в солнечное сплетение. Костный недуг поразил ее таз, и она шесть раз беременела и каждый раз теряла ребенка. «На время седьмой беременности врачи прописали ей постельный режим», – сказано в описании. Она консультировалась с хирургом Джоном Беллом, и он провел кесарево сечение, чтобы она смогла родить. «Ребенок выжил, но, к несчастью, она [т. е. мать] через двадцать минут скончалась от потери крови». Скелет был выкуплен медицинским колледжем в 1825 году.

Я снова подняла глаза на миниатюрную, почти детскую фигурку. Кто занимался сексом с этой женщиной, зная, что беременность может убить ее? Может быть, она чувствовала себя обязанной родить ребенка, потому что так считало общество, в котором она жила? Когда врачи советовали ей соблюдать постельный режим во время седьмой беременности, – неужто они не понимали (или им было наплевать), что всеми этими выкидышами ее тело пытается сказать: «Я не смогу этого сделать»? Они выбрали сохранить жизнь ребенку, а не ей, не так ли?