Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

А дальше – вечный вопрос в истории женщин. Благодаря архиву Эдинбургского университета я знаю, что хирурга, который ее оперировал, звали Джон Белл. Его вклад в медицину записан в истории. Но как звали эту женщину?

Я вышла из музея, был солнечный августовский день, и я подумала: вот он, вот этот урок, который мы должны выучить. Медицина не может делаться для женщин. Она должна делаться и женщинами тоже.

* * *

В своих мемуарах София Джекс-Блейк рассуждает о том, как успех женщин настроил против них других студентов, а высокие отметки Элизабет Гаррет Андерсон вызвали неприязнь к ней. Одна из «Эдинбургской семерки», Эдит Пичи, заняла третье место в общем рейтинге по химии. Ей должны были присудить стипендию, но вместо этого грант отдали следующему студенту в списке, потому что он был мужского пола. «Так называемый эксперимент все не проваливался сам по себе, как они твердо рассчитывали», – писала Джекс-Блейк. Многие другие университеты пришли к тем же заключениям. Женщины способны к интенсивному обучению, вопреки всем уверенным утверждениям об их ограниченных интеллектуальных возможностях. Так под каким же новым предлогом теперь можно было отказать им в высшем образовании?

Идея, что женщины глупы, определенно имела большую предысторию. Начиная с эпохи Реформации, когда образование вышло из-под контроля Церкви, постоянно обсуждался вопрос, какое образование может выдержать женщина. В XVII веке Бафсуа Макин, директор школы для девочек в Тоттенхеме, утверждала, что некоторые мужчины «жаждут, чтобы они [женщины] оставались невеждами под их тиранической властью». Другие приводили менее революционные доводы в пользу женского образования. Даже Мэри Уолстонкрафт в ранней работе «Рассуждения о воспитании дочерей» (Thoughts on the Education of Daughters) утверждала, что жены смогут лучше поддерживать мужей, если будут обучены письму и арифметике. Этот аргумент получил широкое распространение. Но высшее образование не обсуждалось: оно давало в руки пропуск к солидным профессиям среднего класса, где рабочие места предназначались исключительно для мужчин.

Одной из противниц расширения возможностей образования для женщин была сама королева Виктория. Как сказал шотландский поэт сэр Теодор Мартин в 1901 году, «королева очень хочет привлечь всех, кто умеет писать или говорить, чтобы подвергнуть проверке этот безумный каприз под названием "права женщин", со всеми их дежурными сиделками и санитарками, к которым склоняют ее несчастный слабый пол, забыв о женственных чувствах и приличиях». Эта представительница «несчастного слабого пола» правила империей, покрывавшей четверть земного шара. Как и Елизавета I, которая сказала своим солдатам, что она «телом слабая и хрупкая женщина, но сердцем и духом – король», или яростная женоненавистница Маргарет Тэтчер, Виктория была сильной женщиной и считала себя исключением из правил. Поэтому она не была неудобной женщиной – ей был удобен статус-кво.

К 1850-м годам было открыто несколько прекрасных школ для богатых девочек, таких как Женский колледж Чельтенхэм. В 1863 году Эмили Дэвис – подруга Элизабет Гарретт Андерсон и ее младшей сестры, суфражистки Миллисент Гарретт Фосетт, – веско заявила, что девочкам нужно сдавать Cambridge Junior Locals – экзамены, которые мальчики сдают в 16 лет. Дэвис считала, что отказать девушкам в поступлении в университет будет труднее, если у них будут такие же баллы, как у их сверстников-мужчин[112]. Достижения Гарретт Фосетт, Гарретт Андерсон и Дэвис поистине грандиозны. Вместе эти три неразлучные подруги помогли опрокинуть препятствия, закрывавшие женщинам доступ к образованию, медицине и голосованию.

София Джекс-Блейк не только извлекла пользу из политической активности, но и прочувствовала негативную реакцию. Не одна королева Виктория была противницей «прав женщин». Уже в зимнем триместре 1870 года некоторые студенты открыто проявляли агрессию, «они могли хлопнуть дверью у нас перед носом, показательно садились толпой на наши места, ржали, как лошади, или вопили, завидя нас». Ей на дверь прикрепляли петарды, неоднократно портили табличку с ее именем. Она получала грязные анонимки. Мужчины подходили к ней на улицах Эдинбурга, выкрикивая «анатомические термины, которые мы не могли не понять». 500 человек подписали петицию против того, чтобы женщин пускали на практику в лазарет. Джекс-Блейк считала, что некоторые профессора занимались подстрекательством, во всеуслышание изумляясь, почему это в женщин до сих пор не бросают камни. Президенты терапевтического и хирургического отделений колледжа отказались присутствовать на церемонии награждения, если хоть одна награда достанется студентке. Церемонию бойкотировали, но списки призеров, где женщины показали впечатляющие результаты, все равно были обнародованы.