Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах

В Британии феминистская революция в образовании превзошла самые смелые ожидания. В прошлом году на программу бакалавриата поступало на 29 тысяч женщин больше, чем мужчин. Ежегодно, начиная с 2013 года, в Британии примерно на 300 тысяч студенток больше, чем студентов, и на 80 тысяч больше женщин-аспирантов. Тем не менее мужчины до сих пор лидируют в количестве научных степеней: на 2016 год 58 150 мужчин получили их, а женщин – 54 285 (согласно Агентству по статистике высшего образования). Мужчины все еще больше зарабатывают. Это укладывается в наши знания о гендерном разрыве в оплате труда, который был ликвидирован у двадцатилетних британских рабочих, занятых полный день. Когда женщины могут учиться, как мужчины, и работать, как мужчины, с ними обращаются, как с мужчинами (и платят так же). Но когда появляются обязанности по уходу за детьми, это заставляет женщину перейти на низкооплачиваемую работу или работу с неполной занятостью, она покидает академические учреждения или не подает заявку на серьезные позиции в них. В 2016–2017 годах в Великобритании, по данным благотворительной организации Advance HE, было более 19 000 профессоров. Менее 5000 из них – женщины. Лишь 25 из них – темнокожие женщины.

Все это должно послужить основой для дискуссии, но не только. В Британии есть еще одна группа, чьи достижения в школе и, как следствие, отсутствие возможностей для карьерного роста беспокоят специалистов в области образования. Что с ними делать – сложный вопрос для феминистского движения. Потому что эту группу составляют мальчики.

* * *

«Каждый год в сентябре ко мне приводят стайку детишек с широко раскрытыми глазами, которые не смеют сказать ни слова и боятся не так повернуться, – рассказывает Эшли Клейтон. – У них не было учителя-мужчины, и они живут в страхе, что я на них закричу… Еще они частенько называют меня «мисс». Не знаю почему – мой рост 6 футов, а голос у меня как у Даррена Гофа!»

Эшли Клейтон – белый мужчина и представитель меньшинства. Он преподает в начальной школе, а это профессия, в которой работают лишь 15 % мужчин. Изначально он хотел преподавать физкультуру в средней школе и провел несколько лет, безуспешно пытаясь попасть туда на работу, пока его не пригласили на собеседование учителем начальных классов. «Моя мама отреагировала довольно цинично: "Ну, Эшли, ты мужчина, скоро станешь директором"».

Другие учителя начальных классов рассказывают то же самое. «Когда я учился, ко мне относились как к меньшинству, – написал мне в письме Роб, учитель шестых классов из Лондона. – Для белого мужчины из среднего класса это ненормально! Я получал 200 фунтов стипендии».

В двух из трех школ, где преподавал Роб, он был одним из двух мужчин – вторым был директор. «К несчастью, в школе на уровне управления лидируют мужчины, – говорит он. – Я знаю, что мне будет легче продвигаться по службе, если я захочу заняться управлением. Нужно стать руководителем или заместителем руководителя в первые десять лет преподавательской работы, иначе люди подумают, что у вас нет мотивации или еще чего-то не хватает. Так что перерыв в работе – это тяжело, и, хотя можно работать неполный день, продвижения по службе достичь невозможно». Это затрудняет работу женщинам, которые в тридцать лет уходят в декретный отпуск.

По тем же причинам мужчин-руководителей в сфере образования больше, чем женщин, хотя в целом женщины там преобладают. Эту систему нередко поддерживают сами женщины. «Я бы сказал, что женщины-сотрудницы предпочитают иметь начальника-мужчину, – сказал мне Саймон Бреретон, глава государственной школы в Мидлендском районе. – Я часто слышал, как действия руководителей-женщин (в отличие от таких же действий руководителей-мужчин) описываются в крайне негативных и сексистских выражениях».

Врачи-женщины помогли изменить представления о женском теле – из любопытного объекта оно превратилось в живой и независимый человеческий организм. Если бы среди учителей начальных классов было больше мужчин, это было бы столь же полезно. Мальчики смогли бы увидеть, как мужчины заботятся о других, расширить свои представления о маскулинности. Они могли бы увидеть, какими они могут стать. «У одного мальчика, которого я учил, не было вокруг ни одной мужской ролевой модели, – рассказал Роб, учитель шестых классов. – Ненавижу такое говорить, потому что это звучит так огульно, но его мама сказала: здорово, что он увидел, что у мужчины может быть стабильная работа. И, как бы дико это ни звучало, это был комплимент».