Неукротимая

– Успокойся, дорогая, все думают, что ты моя жена.

– Так что не вздумай кричать. Надеюсь, у тебя хватит ума изображать преданную женушку, пока мы не уедем отсюда.

– Вирджил, прошу тебя.

Кинкейд не нуждался в указаниях. Он быстро поднялся по ступенькам и, притворив ногой дверь, опустил Кэндис на постель. Лицо ее побледнело, ресницы подрагивали.

– Господи, так ты не умер! Он оскалился в усмешке.

– Я закричу, – сказала она. Ее тон не оставлял сомнений в том, что она сдержит слово.

Она попыталась отвернуться, но он грубо сжал ее лицо, не давая пошевелиться.

Кинкейд сдавил пальцами ее лицо.

– Нет, Вирджил, нет, – всхлипнула Кэндис. – Я действительно очень рада, что ты жив. Неужели ты не понимаешь, что я не хотела стрелять!

Глава 68

Кэндис разбудило утреннее солнце, обещавшее погожий весенний день. Она лежала в теплых объятиях Джека. Инстинктивно прижавшись к нему теснее, она вдруг вспомнила, где она и почему. Джек вернулся, но лишь затем, чтобы увезти ее с собой. В свете нового дня и пережитого накануне ужаса собственное положение показалось Кэндис особенно мрачным и безысходным. Так нельзя. Она не может жить среди апачей, которые ведут войну с ее соотечественниками.

Кэндис села на постели и посмотрела на Джека. Он, видимо, только что проснулся, но его глаза были открыты, а взгляд ясен.

– Иди сюда, любимая, – тихо попросил он.

Кэндис отвела глаза. Запахнув шаль, она поднялась на ноги и пошла прочь. Ей нужно было облегчиться и подумать. Когда Кэндис вернулась, Джек седлал коня.

– Прошу тебя, Джек, – сказала она. – Отвези меня домой или на восток. То, чего ты хочешь, несправедливо по отношению ко мне.

Он повернулся к ней:

– Думаешь, я не понимаю этого?

– Это несправедливо и по отношению к ребенку.

– Именно поэтому я не взял тебя с собой с самого начала. Но теперь это не имеет значения.

– Имеет.

– Война вообще несправедлива, – возразил он. – Разве справедливо, что погиб Шоцки? Есть веши и похуже, чем уехать со мной – твоим мужем.

– Шоцки погиб?

Джек отвернулся и начал пристегивать седельные сумки.

– Да.

– О Боже! – вымолвила Кэндис, глядя на его напряженную спину. – Мне очень жаль.

Джек не произнес ни слова. Шагнув к нему, она положила ладонь на его окаменевшее плечо. Он резко дернулся и стряхнул ее руку. Кэндис беспомощно молчала. Между ними никогда не возникало настоящей близости, разве что физическая, и было бы наивно ожидать, что теперь, когда препятствий стало больше, он пожелает искать у нее утешения.

Вечером, когда они остановились на ночлег, Кэндис обратилась к Джеку, хотя и знала, что выбрала не лучший момент:

– Джек, почему бы апачам не вести свою войну без твоего участия? Ты же наполовину белый. У тебя есть семья, о которой ты должен заботиться. Мы могли бы уехать куда-нибудь далеко, где нас никто не знает и не будет оскорблять нашего ребенка.

Он гневно уставился на нее:

– И оставить душу моего брата неотомщенной?

Кэндис чуть не плакала.

Этой ночью не было необходимости караулить. Свернувшись на скатке, Кэндис наблюдала за Джеком. Он тщательно загасил небольшой костер, на котором они готовили еду. Кэндис ощутила знакомый жар в крови. Займутся ли они сегодня любовью? Нет, конечно, нет. Она беременна, да и слишком много скопилось обид и взаимного недовольства, чтобы вот так просто перешагнуть через них.

Когда Джек лег рядом, Кэндис притворилась спящей, но обмануть себя не могла. Она отчаянно тосковала по объятиям Джека. Это был единственный способ ощутить его близость. Только так они могли стать единым целым, только так она могла забыть о жестокой реальности.

Рука Джека легла на ее бедро, и так как она не отстранилась, он прижался к ней всем телом. Кэндис вспыхнула, ощутив отчетливые признаки его возбуждения. Пальцы Джека с невыразимой нежностью скользнули по ее округлившемуся животу.

– Кэндис!

– Джек! – Она застонала.

Он крепко прижал ягодицы жены к своим чреслам и потерся щекой о ее волосы. Кэндис захотелось снова услышать, что он любит ее. Она легла на спину и повернулась к нему лицом. Их губы слились.

– Я боюсь повредить тебе, – прошептал Джек, обхватив ладонями ее груди и потирая большими пальцами увеличившиеся соски.

– Не бойся.

– Ты так прекрасна!

– Я похожа на корову.

– На прекрасную корову, – поправил Джек, слегка улыбнувшись.

Кэндис рассмеялась, но ее смех затих, когда он, обнажив ее грудь, взял в рот затвердевшую маковку. Как давно они не были вместе! Джек перекатился на спину, и она оказалась сверху. Он приподнял ее юбки, а затем занялся своими штанами. Кэндис почувствовала, как его плоть, вырвавшись наружу, уперлась в ее обнаженное бедро. Он скользнул пальцем в ее лоно, и она забыла обо всем на свете.

– Джек, пожалуйста!

– Да, любимая, да!

Он приподнял ее и опустил на себя. Они в один голос ахнули, ощутив свое слияние. Не выпуская бедер жены, Джек направлял их движения, ускоряя ритм, пока она не взорвалась, повиснув на его руках. Вслед за тем его крик, гортанный и хриплый, прозвучал в ночи.

Когда все кончилось, Джек притянул жену к себе и не выпускал из объятий, пока она не заснула.