Неукротимая

Так прошло три дня. Днем они ехали, не торопясь и сохраняя видимость мира, хотя ничего между ними не решилось. А ночью со сладостной горечью предавались любви. Кэндис привыкла находиться на свежем воздухе и даже вошла во вкус. Джек рассказал ей о событиях на перевале Апачи и отредактированную версию набега на долину Соноита. До сих пор он старался не думать о том, что произошло на ранчо Уорденов. Но теперь воспоминания нахлынули на него. Он вспомнил женщину, ее искаженное от ужаса лицо, свой выстрел и кровь, обагрившую ее грудь. Ему стало тошно.

– Что-нибудь не так, Джек?

– Кочис недавно узнал, что мальчика, которого похитили у Уордена, увез родной отец – индеец, – сказал Джек, сменив тему. – Он не собирается возвращать сына, и я не виню его. – Но Джек не мог изгнать образа женщины из своей памяти. Никогда ему не забыть выражения ее лица. И того, что он убил ее.

– Солдаты действительно захватили жену и ребенка Кочиса, Джек?

– Да.

– Что с ними сделали?

– Увезли в форт Бьюкенен, а потом отпустили. Они вернулись пешком.

Кэндис представила себе путь, который пришлось проделать матери с ребенком от форта Бьюкенен до гор Чирикауа. Немыслимо.

– Они… не причинили ей вреда?

– Ты хочешь сказать, не изнасиловали ли ее солдаты? Если она что-нибудь и рассказала, то только Кочису. А он вряд ли станет распространяться на эту тему.

Джек так и не решился рассказать жене о Дати. Хотя Кэндис не совсем смягчилась, но не проявляла нарочитой холодности и отвечала на его страсть с не меньшим пылом. Джек боялся разрушить их хрупкую близость, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с ней. И сожалел, что у них так мало времени.

– Ты думаешь, что я всегда буду жить среди апачей, Джек? – тихо спросила Кэндис на третий день.

– Конечно, нет.

– Стало быть, ты надеешься на благополучный исход и не собираешься воевать до победного конца.

– Войны всегда кончаются, Кэндис, – веско отозвался Джек.

Он не представлял себе, что будет дальше. Кочис поклялся, что никогда не простит белым предательства и будет сражаться, пока жив. Даже если случится чудо и удастся заключить мир, то на каких условиях? Кочис никогда не согласится уйти на отведенную правительством территорию и жить в резервации, отказавшись от свободы.

На четвертое утро, когда они разбили лагерь у подножия Драгунских гор, всего в пятидесяти милях от стойбища Кочиса, Джек решил рассказать Кэндис о Дати. Откладывать было невозможно. Чувствуя себя последним трусом, он наблюдал за Кэндис, свертывавшей постель, на которой они совсем недавно занимались любовью.

Когда она выпрямилась, Джек взял у нее скатку и привязал ее к седельным сумкам.

– Дати в лагере Кочиса.

Кэндис недоумевающе взглянула на него.

– Что? – Ее лицо побледнело от ужасной догадки.

– Кэндис, я все объясню тебе, – поспешно сказал Джек. – Все ее родные умерли. О ней некому позаботиться. И… она беременна. Поэтому я привез ее в лагерь.

Ошеломленная, Кэндис молчала.

– Как я понимаю, отец – ты. – Ее голос был на удивление тих и спокоен.

– Да.

Кэндис повернулась к нему спиной. Ей казалось, что она спит и видит дурной сон. Не может быть. Он не мог так поступить с ней.

– Это было всего один раз – еще до нас с тобой. Сразу после того, как я приходил к вам на ранчо за конем.

Другая женщина, другой ребенок. Кэндис хотелось смеяться и плакать. Невозможно представить себе большего предательства. Все то время, пока она была одна… думала о нем, тосковала… ждала его, он был с Дати. Со своей индейской любовницей.

– Кэндис? – неуверенно вымолвил Джек, испуганный ее неподвижностью и молчанием.

Она повернулась к нему. Лицо ее окаменело, но Джек чувствовал, что Кэндис борется со слезами.

– Я никогда не прощу тебя, – сказала она ровным тоном. – И требую, чтобы ты сейчас же отвез меня домой.

– Кэндис, я не мог поступить иначе. Скоро она будет не в том положении, чтобы добывать себе пропитание. Я должен был взять ее с собой. Хотя бы ради ребенка.

Она смотрела на него с холодным презрением.

– Избавь меня от этой лжи, Джек. Дати давно сказала мне, что она твоя любовница. Мне следовало поверить ей, а не тебе. Ты внушаешь мне отвращение, – сухо проговорила Кэндис, поражаясь собственной выдержке. Если она даст волю чувствам, то разрыдается. Вот что он сотворил с ней – разбил ее сердце.

– Она никогда не была моей любовницей! – сердито воскликнул Джек. – Кэндис, поверь мне! Апачи не спят с беременными женщинами с момента зачатия. Таков обычай.

– Вот как? Почему же ты спишь со мной? И при этом считаешь себя апачи, даже воюешь на их стороне. Впрочем, ответь мне на один вопрос: если вы не любовники, что же произошло? Непорочное зачатие?

– Это случилось всего один раз.

Кэндис охватила слабость, и она отвернулась, борясь с головокружением.

Джек молчал, не сводя с нее мрачного взгляда. Глубоко вздохнув, Кэндис спросила:

– Ты отвезешь меня домой?

– Нет.

Глава 85

— Вы не присядете, миссис Кинкейд?