Неукротимая

– Все равно. Не мое дело, если твоя перепил. Раз спать здесь, плати.

Он не испытывал страха, но сознавал, что попал в переделку. Преимущество было на стороне Кинкейда.

– Они сейчас в городе?

Джек дернул ее к себе, однако Кэндис не издала ни звука протеста.

Черт, почему он не может перестать думать об этой бессердечной сучке?

Джек застонал.

– Джек, ты не понимаешь…

– Если получится. Как я сюда попал?

Джек взял его под руку и повел к своему дому. Кэндис стирала во дворе – он уже во второй раз заставал ее за этим занятием. Она раскраснелась и выглядела такой усталой, что у Джека сжалось сердце. Что, к дьяволу, она стирает? У него только один комплект одежды, не считая кожаных штанов и рубахи.

Ему нужно ее имя, настоящее имя. Кэндис застыла от ужаса.

– Беру.

Джек не забыл слова Кэндис, что она не первая незамужняя мать. Это был недвусмысленный намек на то, что Кэндис может оставить его в любой момент. Джек решил связать ее с собой христианским браком в тот самый момент, когда узнал о ребенке, хотя и не упомянул об этом, опасаясь, что Кэндис заартачится. Но теперь он заставит ее произнести обеты, пусть даже под дулом пистолета. Церемония состоится во что бы то ни стало.

– Он обвенчает нас.

– С моей точки зрения, мы женаты, но я не хочу, чтобы белые называли моего сына ублюдком, – жестко сказал Джек. – Поняла?

Кэндис тяжело вздохнула. О Господи, надо было сказать ему.

Она обернулась. При виде подвыпившего проповедника ее улыбка сменилась замешательством.

Он забыл о стирке, ощутив болезненный удар, когда правда открылась ему. Она не хочет выходить за него замуж.

– У вас есть кольца?

– Джек? – Взгляд Кэндис выражал беспокойство.

– Падре, – сказал Джек, – войдите в дом и пропустите стаканчик. Мы сейчас подойдем.

– Ч-чем могу быть п-полезен, сын мой? – пробормотал он заплетающимся языком.

Кэндис попыталась улыбнуться.

Ее лицо пылало.

– Даже если бы ты не была беременна, я никогда бы не позволил тебе заниматься этим! Чтобы я больше не видел эту гадость у себя во дворе! Закрывай свою прачечную! – Он ткнул в нее пальцем.

– Что еще ты скрываешь от меня? Что, Кэндис? Это касается ребенка? – Его глаза сверкнули.

. – Я так боялась быть повешенной за убийство, что украла коня и ускакала, не убедившись, мертв ли он. Ну а когда Кинкейд объявился, живой и невредимый, я оказалась в ловушке. Репутация моя и так была подмочена. Я просто не могла допустить, чтобы правда вышла наружу после того, как сказала всем, что вышла замуж за Кинкейда. Как ты не понимаешь?

Кэндис сморгнула навернувшиеся на глаза слезы. Нет, она не будет сравнивать эту церемонию со свадьбой, которую воображала себе когда-то. Ни за что.

– О-о!

Кэндис не смела поднять глаза, чувствуя на себе обжигающий взгляд Джека.

– Да, – сказал Джек.

– Я жду.

– Вы католик, святой отец? – спросила Кэндис, поскольку Джек упорно называл его падре.

– Благодарю, сын мой, благодарю, – ухмыльнулся он и нетвердой походкой двинулся к дому.

– Вообще-то нет.

– А ты, Кэндис Кинкейд, берешь ли ты этого мужчину в мужья, чтобы любить его и лелеять, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?

Джек заранее приобрел простое золотое колечко. На лице Кэндис отразилось удивление, когда он надел его ей на палец.

То, что проповедник несколько дней не брился – и, судя по его виду, не мылся, – не имело ровно никакого значения. Как и то, что он стоял возле салуна, покачиваясь на нетвердых ногах. С лихорадочно бьющимся сердцем Джек быстро подошел к нему и окликнул. Тот даже не повернул головы, пока Джек не окликнул его снова, схватив за рукав. 166 Проповедник вздрогнул от неожиданности.

– Прошу прощения, падре, – сказал Джек, чувствуя исходящий от него запах виски. – Я ждал, пока священник приедет в город.

Поздно ночью, когда Джек наконец вернулся и лег рядом, он даже не дотронулся до нее.

Кэндис прикусила губу.

Это был тот случай, на который он рассчитывал. Как и в большинстве заштатных городков, в Эль-Пасо не было священника, и горожанам приходилось ждать заезжего проповедника, чтобы тот совершал церковные службы и обряды. Некоторые пары вступали в брак, пренебрегая формальностями, и исправляли положение задним числом, когда в городе появлялся священник.

Джек нетерпеливо схватил Кэндис за руку.

– Джек, я все объясню.

– Учти, у тебя нет выбора.

– Это мой ребенок?

– Кэндис!

– Картер, – снова сказала она.

– Это все? Или есть еще что-нибудь, чего я не в состоянии понять?

– Готово. – Проповедник с довольной ухмылкой захлопнул Библию, которую, как успела заметить Кэндис, держал вверх ногами. – Объявляю вас мужем и женой.

– Верни белье, Кэндис. Ты вернешь все, до последней тряпки, сегодня же. И больше никогда не возьмешь, и точка.

– Еще раз спасибо, – сказал он и, плотно притворив дверь, повернулся к Кэндис.

Увидев спустя десять дней проповедника, Джек не мог поверить в свою удачу.

– Джек, это наш ребенок. Клянусь тебе.

– Кэндис Картер, – твердо произнес Джек со зловещими нотками в голосе.

Глава 54

– П-похвально. У тебя есть пять долларов, сын мой?

– Джек! Я не хотела…

– Я беру белье в стирку у солдат и в отеле. Джек замер.