Неукротимая

– Ты сегодня же вернешь это чертово белье, Кэндис, – угрожающим тоном произнес Джек, сжав ее плечи.

– Кэндис Кинкейд, – подсказал Джек.

Проповедник замялся:

– Берешь ли ты, Кэндис Картер, этого мужчину в мужья?

Проповедник извлек из-под пиджака потрепанную карманную Библию. Джек встал рядом с Кэндис. Она поспешно сдернула с головы платок и запихнула его в карман фартука. Перед ее мысленным взором мелькнула мечта каждой женщины: она – в великолепном белом подвенечном платье из шелка и кружев с вуалью и длинным шлейфом – идет по церковному проходу к ожидающему у алтаря Джеку – ослепительно красивому в черном костюме. Рядом с ней отец, вручающий ее будущему мужу.

– Если ты не была его женой, как же ему удалось заставить тебя уехать с ним?

– Я твоя жена, – дрожащим от ярости голосом промолвила Кэндис, – а не индианка, с которой ты делишь вигвам. Не смей мне приказывать!

Кэндис коснулась его щеки.

– В болезни и здравии, любить и лелеять? – вопрошал проповедник.

– А на что мы будем жить? Нам нужны деньги, Джек! Черт бы побрал твою гордость! Я не могу питаться одними яйцами и белками! Нам нужны мука, сахар, кофе, ветчина, мыло, ткани, нитки – и это далеко не все!

– Нет!

– Плевать, – ответил Джек, – лишь бы все было по закону.

– Картер? – озадаченно переспросил проповедник. – Вы что, не уверены?

Проповедник кивнул.

Джек оторопел.

– Не представляю, что можно сочинить про стирку. Но что, черт побери, ты стираешь?

Глаза его расширились, на скулах заходили желваки.

– Я хочу жениться. Мы живем в грехе. Проповедник прислонился к дверному косяку.

Когда они вошли в дом, проповедник встал, опрокинув стул.

Он не сводил с нее холодного взгляда.

Проповедник кивнул.

Взгляд Джека, недоверчивый и жесткий, метнулся к ее лицу.

– Джек, прошу тебя, позволь мне объяснить.

– Мы сбежали из дома, но в форте Юма он отказался жениться на мне. Кинкейд заявил, что я нужна ему только как любовница, и попытался изнасиловать меня. Я схватила его пистолет и выстрелила. Я была уверена, что убила его.

Джек мгновенно успокоился и с недоумением посмотрелна нее.

– Джек, в этом нет ничего дурного…

Расплатившись, Джек поблагодарил проповедника и предложил ему перекусить. Тот отказался, и Джек проводил его до двери.

Проводив его взглядом, Джек повернулся к Кэндис:

– Итак, ты не была замужем за Кинкейдом.

Ее темно-голубые глаза расширились.

– Нет. То есть… – Она вспыхнула.

– Все в порядке, падре. – Джек поднял стул.

Последовала долгая пауза.

– Хорошо. Давай поженимся, – согласилась она. – А он не слишком пьян, чтобы совершить обряд?

– Кэндис Картер, – еле слышно поправила она.

– Да. Вы не могли бы провести церемонию прямо сейчас, падре?

– Ты берешь белье в стирку? Моя жена – прачка? Кэндис попятилась.

Кэндис охватило разочарование. Жаль, что он женится на ней только ради ребенка. Хотя… не все ли равно? Главное, брак свяжет их с Джеком навеки. Он слишком честен, чтобы бросить жену и ребенка.

– А ты, э-э…

– Нам нужны деньги. Я хотела немного подработать. Он побагровел.

Он отпустил ее и выскочил из дома, оглушительно хлопнув дверью. Вся дрожа, Кэндис опустилась на постель. Ей хотелось плакать. Зная Джека, она понимала, какой удар нанесла его гордости.

Кэндис никогда не сталкивалась со столь короткой церемонией, но куда больше ее беспокоил испепеляющий взгляд Джека. Почему она не сказала ему правду?

– Мы не проживем без этого. Мы нищие!

– Из-звиняюсь, – пробормотал он с глупой ухмылкой.

Кэндис уже оправилась от шока. Все зашло слишком далеко: она беременна и живет с Джеком – стало быть, это единственно возможное решение. Разве не на такой исход она втайне надеялась? Ей тоже совсем не хочется, чтобы ее ребенка называли ублюдком. К тому же она любит Джека – хотя никогда, кроме одного раза, не говорила ему об этом, так как не была уверена в его чувствах.

– Господи, да! Это насчет стирки!

Кэндис сразу же вспомнила о стирке.

– К-конечно. – Проповедник улыбнулся.

Вода оказалась божественной. Кэндис закрыла глаза и погрузилась глубже. Несмотря на все ее старания не думать о Джеке, мысли тут же устремились в привычном направлении. Интересно, чем он занят в эту минуту? Конечно, ненавидит ее. В карете Кэндис постоянно грезила о Джеке, представляя себе его походку, хищную и грациозную, как у горного льва, его смех, голос, шептавший слова любви. Она видела серые глаза, сверкавшие страстью, ощущала руки Джека на своем теле. Яркие дразнящие образы вставали перед мысленным взором, наполняя восторгом. Боже, как она тоскует по нему!

Кэндис резко выпрямилась в ванне, расплескав воду. Сердце ее учащенно билось. Она никому не позволит оскорбить свое дитя! даже родным.

– Наверняка. Но всегда остается завтра, дорогая. – Он направился к лестнице, увлекая за собой Кэндис.