Неукротимый, как море

Четыре рейдовых буксира, поджидавших этой минуты, тут же подошли к нему, чтобы развернуть гигантский корпус вдоль течения, готовя к выходу в открытое море.

Суденышки пихали и толкали танкер, работая тесно слаженной, единой командой, и «Золотой рассвет» нехотя подчинялся их потугам, выполняя циркуляцию. От кругового движения в акватории поднялась волна шириной с милю. Поверхность под свесом кормы вдруг вспенилась, и сквозь коричневатую толщу воды блеснула бронзовая лопасть винта. С каждой секундой его вращение ускорялось, и Николас невольно затаил дыхание, чтобы не пропустить миг, когда проснется, оживет танкер. От форштевня отошли «усы» и — поначалу едва заметно для глаз — «Золотой рассвет» двинулся вперед, преодолевая колоссальную инерцию собственного веса, наконец-то набирая ход по собственному почину.

Рейдовые буксиры уважительно отвалили назад, широченный нос танкера пересек проекцию береговой линии дельты… «Золотой рассвет» решительно выходил в открытое море.

Буксиры выбросили в воздух султаны пара, и через мгновение до Ника донеслась сирена, от которой, казалось, вздрогнули небеса.

Толпа к этому моменту уже разошлась, и Николас остался в одиночестве на самой ветреной точке моста, откуда он следил, как ажурные стальные башни танкера потихоньку сливаются с серым, туманным горизонтом. Он дождался того момента, когда «Золотой рассвет» описал могучую дугу и окончательно взял курс, который через шесть тысяч морских миль приведет его к мысу Доброй Надежды. Ему показалось, что у судна изменилось настроение. Возникла определенная степенность, и теперь единственный гребной винт потихоньку разгонял танкер до верхней экономической скорости.

Николас машинально взглянул на часы и пробормотал фразу, которую до него в той или иной форме повторяли капитаны из поколения в поколение.

— Семнадцать ноль-ноль. Легли на курс, — произнес он, повернулся и усталой походкой направился к взятому напрокат «рено», который поджидал его у съезда с моста.

К тому времени как Николас вернулся на верфь, стрелки часов уже перевалили за шесть и контора опустела. Он плюхнулся в кресло, разжег сигару и перелистал свою записную книжку. Обнаружив искомое, он набрал лондонский номер.

— «Санди таймс», добрый вечер.

— Мистер Гербштайн у себя? — спросил Николас.

— Одну минуту.

В ожидании Ник листал записную книжку в поисках следующего наиболее вероятного контакта, на случай если журналист «Санди таймс» карабкается по Гималаям или находится в учебном лагере каких-нибудь повстанцев в Центральной Африке, коль скоро и то и другое было весьма вероятным, однако через несколько секунд в трубке раздался знакомый голос.

— Деннис, — сказал Ник. — Это я, Николас Берг. Как ты там? У меня есть для тебя одна любопытная история.

Николас изо всех сил старался не подавать виду и держаться с достоинством, хотя толстый слой грима, казалось, наглухо закупорил все поры на лице. Он недовольно поерзал в кресле.

— Сэр, пожалуйста, не шевелитесь, — раздраженно бросила гримерша. Ее внимания дожидалось еще несколько страдальцев, сидевших в глубине узкой комнаты. Одним из них был Дункан Александер, который поймал взгляд Николаса в зеркале и вздернул бровь в насмешливом приветствии.

В соседнем кресле вальяжно развалился элегантный ведущий телепередачи «Сегодня и завтра»: крашеные волосы с волнистым перманентом, гвоздика в петлице и напыщенные манеры безошибочно свидетельствовали о его показном либерализме.

— Я поставил вас первым. Если разговор примет интересный оборот, то у вас будет четыре минуты сорок секунд. В противном случае оставлю только две.

Статья Дениса Гербштайна, опубликованная в еженедельном выпуске «Санди таймс», была написана высокопрофессионально, особенно если учесть отведенный ему краткий срок. В текст он включил интервью с представителями лондонского Ллойда и нефтяных компаний, с экологическими экспертами Америки и Англии и даже с управлением береговой охраны США.

— Старайтесь говорить сжато и четко, — инструктировал ведущий. — И побойчее, побойчее.

Ему нужна была сенсация без углубления в цифры или факты: что-нибудь в духе фильма ужасов или, на крайний случай, увлекательная словесная потасовка. Статья в «Санди таймс» вспугнула «Ориент амекс» и «Флотилию Кристи», они уже не могли сидеть сложа руки. Вдобавок по требованию одного из лейбористов палаты общин на вторник были вынесены слушания, да и в рядах американской береговой охраны поднимался зловещий ропот.