Неукротимый, как море

– Хватит ныть! – рявкнул Дункан и, больно защемив плечи, потряс ее как грушу. – Слушай меня. Я рассказал тебе самый худший сценарий, а сейчас ты узнаешь, что получится в оптимальном случае. Итак, если мы будем держаться друг друга, если ты подчинишься мне без разговоров, то я брошу к твоим ногам один из величайших финансовых успехов столетия. Все, что для этого требуется, – один-единственный успешный вояж «Золотого рассвета». Я повторяю: один-единственный переход, несколько мимолетных недель – и я удвою твое состояние. – Шантель не сводила с него широко распахнутых глаз, испытывая и тошноту, и лихорадочное возбуждение одновременно. – Я подписал фрахтовое соглашение с «Ориент амекс», которое позволит нам встать на ноги после первой же транспортировки, а в тот день, когда «Золотой рассвет» бросит якорь на рейде Галвестона и отстыкует свои нефтяные гондолы под разгрузку, в моем офисе выстроится очередь из покупателей, вожделеющих этот танкер. – Он шагнул назад и поправил лацканы пиджака. – Мое имя войдет в историю. В будущем люди станут вспоминать Дункана Александера всякий раз, как зайдет речь о танкерах.

– Ненавижу, – негромко промолвила она. – Ненавижу тебя до последней косточки. смогу спокойно удалиться – и ты дашь мне это сделать. Но ни секундой раньше.

– Сколько ты отхватишь, если дело выгорит? – спросила Шантель, приходя в себя. Голос ее начинал звучать тверже.

– Немало. Очень и очень немало... хотя моя подлинная прибыль будет в имени и репутации. После этого я стану человеком, который сам себе хозяин.

– И впервые сможешь помериться в полную силу с Николасом Бергом. Я угадала? – Ответ она увидела сразу и надавила сильнее, стремясь проникнуть глубже, нанести смертельную рану. – Но мы оба знаем, что ты проиграешь. «Золотой рассвет» – детище Николаса Берга, плод его вдохновения, и Ники ни за что не позволит ввергнуть свою мечту в грязь бесстыдного, подлого обма...

– Моя дорогая Шантель...

– Никогда и ни за что не станешь ты равным Николасу.

– Да провались ты!

Его затрясло от ярости.

– Ты врешь! Ты всегда притворяешься! – завопила Шантель. – За твоим вальяжным фасадом прячется жалкий уличный торговец. Ты – дешевая мелочь, жалкая подделка...

– Я бил Николаса Берга всякий раз, когда игра стоила свеч.

– Э-э нет, Дункан. Это я била его в твоих интересах.

– Но ты же стала моей?

– Ненадолго, – огрызнулась она. – Так, на чуть-чуть, мой дорогой Дункан. Как только Николас захотел меня обратно, то сразу получил все, чего желал.

– Это как понимать? – потребовал Дункан.

– Предыдущей ночью Николас был здесь и занимался со мной любовью так, как тебе и не снилось. Я ухожу от тебя и расскажу всему миру, отчего и почему.

– Ах ты, тварь...

– О, Дункан, он такой сильный... У него крепко там, где у тебя дрябло.

– А ты просто потаскуха. – Он отвернулся. – Словом, будь в Сен-Назере во вторник.

Шантель отлично видела, что Дункану больно, что наконец-то удалось проколоть панцирь и зацепить живой нерв.

– В ту ночь он любил меня четыре раза. До головокружения, до потери чувств... А ты, Дункан, хоть когда-нибудь был способен на такое? зере.

– Даже если у тебя выгорит с «Золотым рассветом», не пройдет и полугода, как Николас сгонит тебя с должности.

– Но до тех пор ты будешь плясать под мою дудку. – Невооруженным взглядом было видно, с каким трудом Дункану удается держать себя в руках. Он развернулся и направился прочь.

– Ты проиграешь, Дункан Александер! Останешься в дураках! – крикнула ему вслед Шантель, еле справляясь со злобой и досадой. – Уж я об этом позабочусь! Вот попомнишь!

Дункан сбавил шаг и пересек террасу неторопливо, тщательно выверив осанку. Вослед ему бушевал шторм визгливых воплей Шантель.

– Убирайся! Катись обратно в свои трущобы, в канаву, откуда я тебя подобрала!

Он уже поднимался по каменной лестнице – вот-вот скроется из виду. Хотелось бежать, но колени стали будто ватными, дыхание превратилось в сбивчивые хрипы, а в животе пульсировал плотный комок боли, гнева и ревности.

– Сволочи, – пробормотал он. – Все вы сволочи. А ты, Николас Берг, в особенности...

– Том? Том Паркер?

– Да... Кто меня спрашивает?

Голос звучал громко и ясно, будто их не разделял Атлантический океан.

– Это Николас, Николас Берг.

– Ник! Где ты?! – В густом басе читалось неподдельное удовольствие. – Слушай, я чертовски рад, что ты позвонил. Мы давно тебя разыскиваем. У нас хорошие новости. Самые лучшие.

У Николаса отлегло от сердца.

– Ты про Саманту?

– Да нет же! – Том рассмеялся. – Я про работу. Твою работу. Вчера мое предложение приняли на ученом совете. Признаюсь, пришлось потрудиться, но в конце концов они твою кандидатуру одобрили. Так что, Ник, ты теперь с нами. Здорово, правда?

– С ума сойти...

– Адъюнкт-профессор биологического факультета. Звучит? И это, Николас, лишь краешек твоего куска пирога. К концу следующего года у тебя будет кафедра, вот увидишь.

– Эй, да тебе вроде как все равно? – рыкнул Том. – Да что с тобой, парень?

– Том, объясни Бога ради, что происходит с Самантой?