Невечная мерзлота

Двадцать пятого декабря в шесть часов утра бурмастер Виктор Лунев сделал открытие: оказывается, они — Ситов, Лунев, Тучнин, Веремеев, Гараховский, Сергеев, Пилипенко — быстро и легко скомплектовали заново существовавшую лишь в документах буровую, нашли и оборудование и аппаратуру. Как же это удалось? Он решил на следующей сессии в университете привести этот пример преподавателю политэкономии: как в наших условиях невозможное становится возможным. А что бы делал частный собственник на Западе?

— Виктор! — прокричал ему Постнов в одну из минут таких переосмыслений. — Иди, тут по тебе соскучились.

Он передал Виктору «Карат» и шепнул:

— Сергеев.

— Виктор Иваныч, — голос начальника партии был слышен чисто, как в кабинете, — доложи-ка обстановку.

Мастер вкратце рассказал о результатах восьми минувших дней.

— А почему керн не весь вывез, как договаривались? — голос Сергеева был сердитым. Как всегда, он помнил свои директивы.

— Я вывозил...

— С пятисот метров. А у тебя, по твоим же данным, было пройдено тысяча триста. Кто за тебя год закрывать будет? Короче. Тут на тебя подана докладная записка Гараховского. Полностью зачитывать не буду, а вот это место послушай: «Из-за преступной халатности бурмастера Лунева задерживается вывозка и сдача в лабораторию керна с проходки минимум в восемьсот метров». Понял? Я считаю ее принципиальной и правильной. И кладу туда же, где лежит твоя... эта... — он подбирал слово и нашел самое нейтральное: — Бумага.

— Сегодня же вывезу! — по-армейски вытянулся Виктор. — Юрий Васильевич, мы тут подсчитали, что за год прошли восемь тысяч метров. Но раз было ЧП, от премии отказываемся.

— Тебе ее еще никто не давал, — грубовато отрезал Сергеев.

— Так решило собрание, и я попрошу при подведении итогов учесть, что из-за премии могут быть лишние осложнения.

— Я думал об этом, — после паузы ответил Сергеев.

— И еще одно, Юрий Васильевич. Не хотел раньше говорить, пока до конца не проверил. В Маччобе, а может, и Мирном известно о нашем... приключении. Никто из моих рабочих об этом не рассказывал. Остается думать...

— Я поговорю с нашими, — на лету схватил его мысль Сергеев. Слышали бы Тучнин и Постнов, как он сразу схватил суть! В ответ начальник партии задал неожиданный вопрос: — Виктор Иваныч, когда в отпуск собираешься?

Самое слово «отпуск» звучало как иностранное.

— Не думал пока. А что?..

— Да есть тут у нас кое-что... — И начальник партии словно застыдился своей мягкости к провинившемуся мастеру пятнадцатой буровой, резко сменил тон и тему: — Послезавтра жду с документацией и годовым отчетом! Остальные уже сдали, Пилипенко подбивает бабки... Хотя погоди. Я, пожалуй, сам к вам загляну на днях. Ну и документы заберу попутно.

Несмотря на огорчения, на тяжелые моменты и в этом разговоре, Виктору ясно было, что среди остальных бригад партии его пятнадцатая у Сергеева в эти дни стоит на первом месте.

— Вас понял, — удовлетворенно сказал он и дал отбой.

И с неохотой снял двоих рабочих и Заливако на вывозку керна, которую столько оттягивал, считая делом второстепенным. «Ну Гараховский! В самый пиковый момент бьет по печени!» Лунев вспомнил, как внимание Павла остановилось в тот вечер на главном геологе. И Кандауров сказал... Но Виктор тут же возразил себе: конец года, главному геологу отчет держать, а тут месячный план с лишком где-то гуляет...

Эх, елки-моталки,

Просил я у Наталки,

Просил я у Наталки

Колечко поносить! —

заорал в эту минуту Мотовилов благим матом.

Эх, на тебе, на тебе,

Не скажу я матери,

Не скажу я матери,

Эх, не скажу отцу! —

басом исполнял арию Наталки Кандауров, и бригада надсадно хохотала от неожиданности и несоответствия слов голосу.

«Спелись! — разозлился мастер. — Весело им! Хор имени Пятницкого!»

Из лесу вынырнул «уазик», форсисто развернулся перед балком, из кабины высунулся Анатолий Тучнин и весело прокричал:

— Ложись!

Казалось, он был слегка навеселе — распахнутый полушубок, без шапки, с раскрасневшимся лицом. Когда машина остановилась, он выгрузил... ящик шампанского.

— По какому поводу? — по инерции сурово от недо- 106 вольства укоренившимися и процветающими частушками и в то же время с улыбкой встретил его Виктор, указывая на ящик.

— Для поддержки штанов и морального духа. В честь Нового года, за победу!

— Следствие, конечно, вели знатоки?

— Спрашиваешь!

Втроем с Постновым они ушли в балок, и Тучнин принялся рассказывать. Без особого труда найдя жену Стрельникова Надю, она работала завскладом геофизической экспедиции, он минут десять выпытывал у нее, нет ли шлангов под давление в шесть атмосфер, а потом спросил, не слыхала ли, как там дела у Лунева, на пятнадцатой буровой? Конец года, вот, мол, и прикидываю, кто выйдет на первую премию, его или моя бригада? Стрельникова захлопнула дверь склада:

— Иди получай премию. Погорел твой Лунев, одни трубы остались, сама слыхала!