Never (СИ)

Сбивается, замолкает, начинает вдруг задыхаться. Что-то... что-то неправильно, нет. Это не Стайлз падает на колени, зажимая ладонями рот, опуская лицо, не он колотит кулаками по капоту, по земле... Везде, куда дотягиваясь, сбивая кожу. И этот крик — нечеловеческий вой, что рвет перепонки, рвет сосуды, артерии, сознание в ошметки...

И Дерек не понимает, не помнит себя, не знает, как оказывается рядом, сгребает в охапку и прижимает так крепко, что широкая грудь глушит рыдания, рваные выдохи. Ладонями — вдоль спины, сомкнуть на острых лопатках. Привычно вдохнуть запах свежей травы, соли, терпкого пота.

— Тш-ш-ш-ш, тише. Я здесь. Ты теперь не один, слышишь? Стайлз, детка, больше я не уйду, ты мне веришь? Буду рядом всегда.

До конца. До их ебучего счастливого финала, до см... сказки.

— Я не хотел, я не думал... ты понимаешь? Они умирали, они умирали и поднимались, снова и снова. И не осталось вообще никого... Глаза пустые, страшные, белые. Ты хоть раз смотрел им в глаза?

Дерек знает, что Стайлзу будет стыдно, неловко за эту вспышку, за срыв, за слабость. Но это будет потом. Его мальчик был так долго один среди этой крови и смерти. Так непозволительно долго. Пальцами — в волосы, и держать, держать только рядом.

Не отпускать, пока не отпустит.

— Я здесь.

— Где тебя, сука, носило? Так нужен был...

— Все. Теперь все хорошо будет, слышишь?

— Никогда тебе не прощу.

Всхлипнет, уже затихая. Успокаиваясь и позволяя собрать губами с лица соленые капли.

“Никогда тебе не прощу”

Дерек знает, что это неправда. Дерек знает, что не простит себя сам за то, что не было рядом, когда грянуло. Когда мир превратился в ад. Когда преисподняя показалась раем в сравнении с этим.

— Я люблю тебя.

Все. Все будет хорошо. Они пойдут в Нью-Йорк, отыщут Лидию Мартин, выяснят, что сталось с Бойдом и Эрикой, куда провалились Питер и Кора, найдут способ связаться с Европой, чтобы разыскать Айзека с Джексом. Они снова соберут свою стаю на руинах того, что прежде звалось их миром.

Дерек знает одно: больше он никогда не уйдет.

====== 101. Скотт/Айзек/Джексон ======

Комментарий к 101. Скотт/Айзек/Джексон https://goo.gl/VgKzt6

— Не лучшая из твоих идей, чувак.

Скотт хлопает глазами. Скотт даже воздухом давится на какое-то мгновение, улавливая от волчонка целый букет ароматов. Горьковато-кислое смущение, терпкая тревога и отчего-то ягодная нотка желания. Едва уловимая, на грани осязания. Чуть-чуть. Как далекий отзвук гремящей за горизонтом грозы, от которой докатятся лишь редкие всполохи, больше напоминая северное сияние, столь невозможное в этих краях.

— Просто... просто тренировка, не больше.

Вдвоем. Ты и я.

Так... жалко. Скотт изо всех сил кусает себя за щеку, уже не чувствуя ни боли, ни привкуса крови. Его улыбка как застывшая клейкая масса.

Могла ли эта ситуация стать более неловкой?

Пиздец.

— Тренировка, в которой мы уже не нуждаемся. Пиво, которое на нас не действует. Что еще, Скотт? Прогулки под полной луной, завывающие серенады, может, в два голоса?

На самом деле, это как подножка или тычок в спину, как плевок прямо в лицо. И спокойная, но какая-то едкая при этом усмешка... кажется... Серьезно кажется издевкой. Оплеухой.

Ты изменился так быстро, Айзек Лейхи. Из забитого, зашуганного мальчишки — в мистера мудака за каких-то пару недель. Зачем? Отчего?

— Серьезно, Скотт, ничего личного. Просто научись называть вещи своими именами.

Так просто? Быть может...

— Тогда?..

Надежда разгорается пожаром в груди, вспыхнувшим от слабого сквознячка на месте тлеющих углей. Надежда, что гаснет быстрее, чем Скотт МакКолл успевает вздохнуть, потому что Лейхи качает головой, разглядывая свои длинные пальцы.

— Не в этой жизни. Прости.

А потом у Лейхи гудит телефон, оповещая о новом входящем, и про Скотта благополучно забывают. Забивают, игнорируют и вычеркивают. И, серьезно, он бы принял любое решение, но не Джексона Уиттмора, развязно улыбающегося с экрана мобильника Айзека. Не Джексона, что зовет того приторно “деткой” и мурлычет в трубку такую похабщину, что Скотт идет пятнами, а Айзек...

А Айзек откровенно плывет и только угукает тихо в ответ, явно не в силах вымолвить членораздельно ни слова. Так быстро. Пара едких словечек, от которых тот готов кончить прямо тут, на трибунах, в толпе. Не скрываясь, плюя на него, Скотта, и остальных...

Это не больно, не странно... он просто... просто хотел бы понять. Что упустил? Где прогадал? Что сделал не так? Конечно, Скотт не мастер признаний, но все же...

— Этому нет объяснений, поверь, — хлопок по плечу и даже кажущийся сочувственным взор. Глаза яркие и чистые. Как небо, как полет, как мечта... — Просто однажды ты встречаешь человека и падаешь в него кувырком, летишь, понимая, что расшибешься о скалы, но он... он тебя держит, понимаешь? Держит, направляет. Все время. И не нужно больше ничего, только бы он держал твою руку.

Хмыкает, глядя в ошарашенное лицо капитана команды...

— Звучит сопливо, пиздец. Но все — правда. Ты поймешь, когда встретишь. Узнаешь его. Давай, не скучай.