Never (СИ)

Поднимется плавным и гибким движением. Как дикая кошка, пантера. Через все поле — к дальним трибунам. Туда, где ждет, оперевшись роскошной задницей на роскошную тачку первый школьный красавчик и главный засранец Бейкон Хиллс. Надменный, напыщенный сноб.

Сноб, что умеет касаться поразительно нежно, что прямо сейчас ведет ладонями по лицу, которое он, Скотт, так часто представляет... вспоминает... Сноб, что целует при всех и шепчет это свое слащаво-нежное: “детка”. Сноб, что сплетает их пальцы при всех и бормочет, как сильно скучал...

Скотт МакКолл не хочет подслушивать и не может не слышать. Скотт МакКолл ловит через все поле сочувствующий взгляд лучшего друга. Скотт МакКолл, что так и остается на месте, когда серебристый Porshe срывается с места, взвизгнув шинами...

“Ты поймешь, когда встретишь...”

Что, если я уже встретил? Что тогда, Айзек?

====== 102. Джексон/Айзек ======

Комментарий к 102. Джексон/Айзек https://goo.gl/K4dfMu

Однажды он понял: не хватает чего-то.

В день, когда очередная небесно-голубая рубашка полетела в мусорную корзину, когда шлем примял идеальную обычно укладку, когда прошел мимо отдраенного до блеска серебристого Porshe и оседлал черный байк, огласивший квартал утробным ревом вышедшего на охоту хищника.

Однажды он понял: что-то неправильно.

В день, когда поймал себя, озирающимся в наполненном школьниками коридоре средней школы Бейкон Хиллс. Взгляд скользил с одного на другого, не задерживаясь ни на ком ни мгновения.

Лидия укоризненно прицокнула язычком, отвлекаясь от круглого зеркальца. Стилински замолк на благословенных пару секунд, таращась так ошарашенно, что Джексон бы рассмеялся, не будь ему так... не по себе. И только МакКолл, оглянувшись на притихших друзей, недоуменно хмыкнул, потирая затылок.

Однажды он понял: это пиздец.

В день, когда завис напротив пустого шкафчика в раздевалке, медленно-медленно провел кончиками пальцев по дверце, концентрируясь из последних сил, удерживая рвущиеся на свободу когти.

А под веками проступил этот номер. Четырнадцать.

Пустой шкафчик и пусто в груди.

Когда, блять, это случилось? И почему?.. Как?.. Когда? Как он умудрился проебать даже это?

— Его здесь нет больше, — Стилински даже не повернулся, стягивая пропотевшую форму, а Джексон... все же не уследил, и острые бритвы когтей полоснули по тонкому металлу, оставляя глубокие рваные борозды.

Почему?

Черт, тебе все равно. Тебе. Все. Равно.

— Да мне...

— Знаю, насрать. — Пацан помолчал, отыскивая что-то на дне рюкзака. — Он перестал обращаться и лишился почти всех своих сил. Скотт думает, он обосновался в той пещере, где жила Малия, когда...

Хлопнуть дверью так громко, что стекла в высоких окнах жалобно звякнут, а Стайлз испуганно захлопнется, клацнув челюстью. Не слушать, что дребезжит он там, за стеной. Не слушать, что звенит у самого в голове. Рыкнуть на встрепенувшегося в грудине волка, что порывается броситься за город прямо сейчас, сверкает глазами и изо всех сил хлещет лохматым хвостом по бокам, поднимается на задние лапы и норовит лизнуть, ткнуться носом в ладонь...

Боже, куда ты... просто уймись, хорошо?

Ты не должен, слышишь? Ты не должен, и я, блять, не буду!

В лесу тихо, и остро пахнет влажной после дождя землей, мятым мхом и древесной корой. Он чувствует запах дыма за мили, идет на него, как ищейка, не оборачиваясь, не ускоряясь. Словно просто гуляет. В пижонских туфлях за тысячу баксов, со шлемом от мотоцикла, брошенного у дороги с десяток миль позади.

Какое-то варево булькает в котелке над костром, а долговязая фигура, примостившаяся неподалеку, даже не вздрагивает, когда он выходит из чащи.

Не пещера. Кривобокий домишко, наверное, заброшенная хижина лесника. Айзек греет ладони о дымящуюся чем-то чашку, смотрит настороженно исподлобья. Почти что рычит.

Волчонок.

Хочется смеяться от облегчения и растрепать курчавые волосы, так красиво золотящиеся в лучах клонящегося к горизонту солнца. Хочется сгрести в ладонь эти длинные пальцы и согревать, пока не оттает, не улыбнется.

Ну же, кудряшка... Не рад?

И тут же битой по спине и затылку одновременно осознанием тупости, нелепости происходящего.

Вы не друзья. Ни разу слова доброго друг другу не сказали. Вы не друзья. Какого хуя ты, Джексон, творишь?

— В отшельника решил поиграть, Лейхи?

Губы привычно кривятся едкой усмешкой, пока в груди сжимается что-то, давит, терзает, рвет изнутри, оставляя рваные раны, и привкус крови на языке туманит голову... Кружится... все кружится перед глазами. От чистого ли воздуха, или от голода, или...

— Заблудился что ли? Заплутал между салоном красоты и бутиком новомодным?

Нескладное недоразумение с курчавыми волосами цвета мокрого песка и глазами голубыми, как небо в Небраске. Высокое-высокое, раскинувшееся над кукурузными полями, как купол.

Подобрался вдруг как перед прыжком. Сглотнул тяжело и... просто отвел взгляд, убирая со лба прилипшие прядки. Пальцы дрогнули. Джексон замер, мысленно фыркая на рвущегося на свободу волка, что уже не просто скулил — метался, скалился, низко рычал, угрожая.

Пусти... пусти, прошу по-хорошему... Не держи.