Never (СИ)

— Я забыл про подарок, – сдавленно, жадно в изгиб шеи, собирая языком вкус его кожи. Пальцы – длинные, красивые, – пальцы, на которых Колтон зависал пару тысяч (не меньше) раз, скользят по груди, опускаясь к плоскому животу.

— Т-ты пьян? – единственное, наверное, разумное объяснение происходящему, но Шарман смеется беззвучно, не прекращая целовать, тянется к поясу шорт.

— Нет. Всего лишь влюблен. Крышу от тебя сносит, сукин ты сын. И я заебался делать вид, что нет ничего. Как типа не было тогда, на съемках второго сезона. Помнишь?

Помнит? Не смог бы забыть даже после какой-нибудь лоботомии, наверное.

— Влюблен?

— Задолбал отвлекать, – ворчит Шарман, стягивая через голову футболку.

====== 74. Джексон Уиттмор/Рой Харпер ======

Комментарий к 74. Джексон Уиттмор/Рой Харпер Кроссовер со “Стрелой”.

Джексон Уиттмор/Рой Харпер

https://pp.vk.me/c636027/v636027352/16f95/scOGpjMj6qM.jpg

Неправда.

Рой замирает, будто в стену с размаха влетает, капюшон сваливается с головы, наушники – из ушей. Липкая вязкая горечь на языке, будто консервов протухших на ночь наелся, и резь в глазах, словно крошечные человечки выковыривают их своими микроскопическими пальчиками. Шаг назад, чтобы слиться с кирпичной стеной. Дышать через раз. Все, как учил старина Оливер.

— Эй, осторожнее, башку ему оторвешь, тогда Малкольм оторвет кое-что тебе. Велено доставить живым, ты забыл? – Рой дышит глубоко, вслушиваясь в незнакомые голоса шестерок Мерлина, и злость резким скачком выплескивается в вены, пульсирует в затылке, когда он слышит сдавленный стон парня с рассеченным лицом. Лицом, которое он, Рой Харпер, каждый день видит в зеркале.

Я никогда не верил в то, что ты есть.

Незнакомцу чем-то скручивают за спиной руки, заталкивают в тонированную тачку. Парень вырывается и, отдергивая лицо от очередного удара, вновь оборачивается так, что Харпер видит – не показалось. А потом глаза того вспыхивают ультрамарином, и раны на лице и руках затягиваются сами собой.

Что за херня?

Рой зависает на пару мгновений, как лагающая программа. А когда приходит в себя – переулок чист, и только угольный след шин на асфальте, да стойкий запах жженой резины не дают ему списать все на посткокаиновый глюк. Учитывая, что и порошок-то он нюхал последний раз черти когда. Почти в прошлой жизни. Или в позапрошлой.

Это на самом деле ты?

А потом номер на мобильном, даже на экран не глядя. Откуда-то из того прошлого, в котором остались и Старлинг-сити, и Оливер Куин с сестрой, имя которой и сейчас болью отдается где-то под ребрами. Быть может, вырезано там лазером, прямиком на костях?

— Привет, это я. Черная канарейка все еще в деле? Нужна помощь.

Не мне. Но если не поможем ему…

Я не могу потерять тебя, только узнав, что ты – не сон и не бред. Я не могу снова остаться один. Никого ведь нету кроме тебя. И не будет.

*

Наотмашь по красивому, ухмыляющемуся лицу. Еще и еще. Сладковатый запах запекшейся крови в воздухе, будто где-то за углом готовят изысканный соус к мясу. Но раны на лице срастаются за секунды, и – ни вспышки, ни оттенка боли в глазах цвета пасмурной стали. Только насмешка такая едкая, что похитители почти воют от бессилия. Потому что он улыбается. Сплевывает кровь прямо на пол (ни капли при этом не попадает на отглаженную, словно для свадьбы, рубашку) и смеется. Громко, гротескно, издеваясь.

— Слабаки.

Откуда им знать об оборотнях и волчьей регенерации, правда? Откуда знать, что настоящая боль – это ужас на любимом лице и собственные руки по локоть в крови? В крови тех, имен кого он даже не знал никогда. Или предпочел не запомнить.

— Так-так-так, кто там у нас?

Хитрый прищур и мертвенный какой-то взгляд, что мог бы заморозить на месте, если бы Джексон испугался, хоть на секунду. Щелкает ухоженными пальцами, и золотые кольца звонко ударяются друг о друга. Только одна рука, но чужак пахнет опасностью. Похож на готовящегося к прыжку зверя.

— Арсенал собственной персоной? А ты не так уязвим, как казался, правда, мальчик? Ничего, мы это исправим.

У Джексона руки скручены за спиной, он и шевельнуться не может. Шестерки кучкуются чуть поодаль, хихикают гаденько, предвкушая, должно быть, расправу, и нехорошее предчувствие расползается в груди холодным туманом. Малкольм (кажется, так его называли?) не успевает и руку поднять. Джексон чувствует ветер у лица, слышит острый и тонкий свист, когда стрела рассекает воздух, вонзаясь в плечо его визави.

— Вторая рука не дорога? Отошел от него, и шавок своих отзови, – резкий смутно знакомый голос, и тень отделяется от стены. Ярко-красный костюм, колчан за плечом и стрела на натянутой тетиве, нацеленная точно в лоб.

— Харпер… надо же. Вас даже двое. Освоил клонирование… или? – понимание искажает побледневшее лицо, и Мерлин нервно стирает капельки испарины с высокого лба. – Моя дочь вообще знает, что ты жив?

Осторожный шаг в сторону, еще один. Ближе к пленнику, лишь только бы дотянуться.

— Руки убрал! Ты знаешь, я стреляю без промаха. Никто не тронет моего брата, Малкольм, никто. Сара, сейчас!