Невероятное путешествие из Нью-Йорка в Голливуд: без денег, но с чистым сердцем

— Леон, как ты собираешься дойти до конца? Ты не можешь больше ловить попутки. Леон, мы не можем позволить тебе скитаться без еды и без крыши над головой в течение бог знает скольких часов, пока ты будешь надеяться на помощь. Это не первый день, не третий и не десятый, Леон. У тебя больше ничего не осталось. Твой организм израсходовал все.

Я покрутил головой. Я не мог даже слышать этого.

— Слушай, Леон. Твоя затея уже успешна. Ты уже…

— Ник, стоп. Это — не конец пути. Как это может быть финальной точкой? Это — Лас-Вегас! Ты не можешь заканчивать паломничество, изменяющее твою жизнь, в Лас-Вегасе! — я улыбнулся. Он слегка ухмыльнулся. — Ты хороший друг, Ник. Но тут ты не сможешь меня остановить.

— Господи, да знаю я это. Почему, как ты думаешь, я призвал твоего отца, чтобы он попробовал отговорить тебя от этого!

Я улыбнулся ему. Это была хорошая попытка.

— Поэтому если я не могу остановить тебя, тогда разреши мне тебе помочь.

Он положил руку мне на плечо и обернулся, кивая на свою машину, ту самую, на которой он проехал через всю страну, следуя за мной, куда бы я ни направлялся, следя за тем, как разворачиваются события в моем путешествии, наподобие того как призрак наблюдает за течением жизни. Затем Ник снова посмотрел на меня.

— Последний этап, — сказал он. — Как ты смотришь на то, чтобы нам сделать это вместе?

Несколько секунд я оставался сконфуженным и даже несколько испуганным. Но потом мы посмотрели друг на друга и рассмеялись, и смеялись все сильнее и сильнее. Экипаж скорой был удивлен, а занимавшаяся со мной женщина подозрительно взглянула на нас. Я старался вернуть себе спокойствие. Вот она, магия откровения. Передо мной стоял Ник, мой друг, который говорил мне, что будет следовать за мной, оставаясь в отдалении, и снимать на камеру все, что сможет. Ник, который в действительности и подбадривал меня в моем эксперименте. Ник, который был моим главным продюсером, который брал на себя всю ответственность, который улаживал проблемы. И вот теперь, когда я смотрел на него, сидя на носилках в карете скорой помощи, я первый раз осознал, что он, по сути своей, и был одним из тех ходящих и говорящих представителей настоящей жизни, встречи с которыми я искал. Это путешествие было посвящено людской доброте, встречам с незнакомцами, всему хорошему, что есть в человеческом сообществе, но оно было посвящено также и мне, молодому человеку, который хотел научиться взаимодействовать с другими человеческими существами, как полагаться на кого-то, как кому-то доверять, как любить и принимать любовь.

После всех этих недель, проведенных в зависимости от доброй воли незнакомых людей, здесь, возможно, в самый опасный момент пути, его прекрасный финал обрел форму. Увидев столь много доброты со стороны незнакомцев, в конце путешествия меня спасет доброта друга. Мое сердце потеплело, и я почувствовал то, чего мне не удавалось чувствовать так много лет — тесную взаимосвязь с другим человеком.

— Ладно, — я улыбался, смахивая с глаз слезы, выступившие от смеха. А потом я сказал то, что так часто повторял во время своего эксперимента: — У тебя есть время, чтобы послушать историю?

Ник тоже улыбнулся и полез в карету скорой за моим рюкзаком.

— Почему бы тебе не рассказать ее по дороге?

— По дороге куда?

Он снял свои очки и протер линзы от налипшей на них пыли.

— В Город Ангелов, конечно.

Пока мы с Ником ехали где-то в пустыне, я иногда клевал носом, но большей частью мы говорили, подробно рассказывая друг другу все наше путешествие, шаг за шагом, историю за историей, глаза в глаза. Теперь, когда огни Лос-Анджелеса подсвечивали своим магическим сиянием вечернее небо, то, что мы с Ником приближаемся к концу дороги вместе, казалось самым подходящим финалом. Я, который искал и находил взаимосвязи с людьми по всей огромной стране, теперь открыл для себя смысл истинной дружбы, и мой друг будет сопровождать меня в пути по самому западному из всех материковых штатов, по земле, к которой я стремился все последние недели. Мы припарковали машину на маленькой стоянке около океана.

— Одно последние приключение? — спросил я с искрой в глазах.

— Ты готов к нему? — с сомнением на лице сказал он.

— Надо сделать это стильно! — ответил я, открывая дверку машины навстречу бризу, который дул с океана. Я вышел на берег Венеции[9], звезды сияли неожиданно ярко, несмотря на зарево, создаваемое искусственным светом большого города. Набережная была на удивление оживленной, несмотря на поздний час. Наполовину одетые молодые люди кучками располагались на пляже, весело смеясь.

Я с трудом мог себя сдерживать. Меня не заботило то, что было уже за полночь и что до надписи «Голливуд» оставалось несколько миль. Я знал только то, что он уже близко, и хотел бежать к нему прямо сейчас. Но ноги мои устали. И, несмотря на все мое нетерпение, надписи «Голливуд» приходилось подождать меня еще одну ночь.