Невеста безликого Аспида

– Тео… поверь мне, пожалуйста. Я не знаю, что случилось, не понимаю, как оказалась здесь. У меня нет ни единого объяснения того, почему мы с твоей женой похожи друг на друга как две капли воды. И мне страшно. А ещё… я обнаружила недавно вот это.

Закатав рукав платья, я подняла руку вверх и продемонстрировала Теогарду вязь рисунка на запястье. И всё последующее случилось так внезапно, что я даже испугаться не успела.

Муж подлетел ко мне в два размашистых шага, с силой схватил руку и, не замечая моего стона боли, поднёс её к глазам. Теперь в его взоре полыхала не только ярость, там сплелись в клубок столь много ощущений, что я и разобраться в них не могла.

Удивление, ненависть, страх, неверие… И столько всего ещё, что я даже растерялась.

– Откуда это у вас, Эл’лаар? – процедил он, потерев рисунок пальцем и, убедившись, что он не стирается, отпуская мою руку.

– Я не знаю! Не знаю, чёрт бы вас подрал!

Теперь уже закипела и я. Меня тоже захлестнуло адским коктейлем самых разнообразных эмоций. Потребность, чтобы Адальмар мне поверил, превратилась в желание послать мужа куда подальше с его реакцией. Ну почему, почему, почему так сложно было хотя бы допустить возможность, что всё, сказанное мною, правда?

– Давайте подведём итог. Вы прибыли сюда из другого мира, в котором родились двадцать три года назад, и где выглядели как моя покойная Адель.

– Да.

– Вы угодили в тело госпожи Аллаос, оказались в карете, которая везла вас сюда. Впоследствии выяснилось, что Гирион Гисбор подослал госпожу Аллаос ко мне, чтобы родить мне сына, а следом – убить.

– Да!

– Также Гисбор снабдил племянницу любовным зельем, чтобы я в неё влюбился. Кстати, где оно?

– Я не знаю. Флакончик исчез из моей спальни. А первый я вылила за окно.

– Вот как? То есть, мне вы зелье не подливали?

– Конечно, нет!

– М-м-м… странно, это объяснило бы наличие у меня тех чувств по отношению к вам, которые я начал было испытывать.

Я ошарашенно моргнула. Адальмар начал испытывать ко мне чувства? Может, зря я тогда сейчас выдала ему всё это? Нужно было просто подождать, а когда наши отношения стали бы крепче, рассказать обо всём?

– Продолжим, Элла. Также вы обнаружили у себя способности – вы можете летать и у вас на запястье есть особый знак принадлежности древним сильфам?

– Каким ещё сильфам?

– О! Вы этого не знаете?

– Откуда?

– Да, вы правы. Вы же из другого мира.

Он снова закружил рядом со мной, словно я была его добычей. Зашёл за спину, склонился ко мне и втянул носом воздух возле моей шеи. После чего задал неожиданный вопрос:

– Я не чувствую лжи, Эл’лаар. Что вы делаете для того, чтобы я её не ощутил?

– Может быть… просто не лгу? – язвительно поинтересовалась я, но мгновением позже моя язвительность улетучилась.

Отойдя от меня к двери, Адальмар распахнул её и проговорил:

– Это очень занятная история, госпожа… Аллаос. И я бы с удовольствием послушал ещё что-то из мира ваших фантазий, но, к сожалению для вас, начали вы совсем не с того, с чего стоило бы. Или рассчитывали, что я действительно поверю в то, что в теле Эл’лаар – моя почившая супруга, которая вернулась ко мне из другого мира? Мы обязательно разберёмся с вами, потолкуем о том, зачем вам нужен был весь этот спектакль.

И не успела я переварить то, что он только что произнёс, как Теогард гаркнул стражам:

– В темницу её! И под строжайшую охрану. Немедля!

***

В моей голове не укладывалось то, что произошло. Я металась по тесной клетке, испытывая такие чувства, от которых начинала сходить с ума. Он не мог так со мной поступить. Не мог!

Если уж не поверил, так отослал бы с глаз долой, а не сажал бы в эту камеру, как худшую из уголовниц. А дальше что? Пытки? Иголки под ногти? Заживо содранная кожа?

Стараясь дышать как можно реже, чтобы лёгкие не забивал противный кислый запах с металлическими нотками, я вышагивала по своей тюрьме, понимая, что близка к истерике. Снова захотелось прорыдаться, но только теперь это вряд ли бы помогло, потому приходилось напоминать себе, что я должна держать себя в руках. И делать это исключительно для себя самой, потому что всем остальным было на меня плевать.

Я хмыкнула, когда на память пришли слова Адальмара о том, что он начал испытывать чувства в мою сторону. Как бы не так! В жизни не поверю, что женщину, к которой испытываешь хоть что-то, можно вот так бесцеремонно бросить в затхлое подземелье! Да и я сама не была дурочкой со стокгольмским синдромом, чтобы влюблённо ждать в этих застенках своего мучителя.

– Мамочки! – пискнула я, когда в одном из углов что-то зашелестело. – Ма-моч-ки!

Изо рта вырвался только приглушённый шёпот – на большее сил у меня не хватило. Наверное, от недостатка кислорода. Меня посадили в каменный мешок три на три метра. Из освещения – только свет заходящего солнца, лучи которого едва пробивались через зарешёченное окно. И рядом никого. Даже стражи покинули это гиблое место, едва засунули меня в камеру и заперли замок.