Невеста для пилигрима (СИ)

— Мне нужно в столицу, там живет друг моего отца, — сказала Виола. — Он должен помочь нам, — она бросила быстрый взгляд на свое простенькое кольцо и вспомнила слова отца: «обратись к господину Зилиду и скажи ему: 'Настал час, когда олово дороже золота».

— И еще оттуда я смогу написать в Шимарут, что мы с Элмой живы.

Виола вспомнила про Майса и вздохнула.

— Не забудь написать, чтобы твой папаша прислал для меня пятьдесят золотых, — вмешалась Шейдара.

Дайнис скривился, но промолчал.

— Хорошо, — кивнула Виола.

— Мы доберемся до столицы, а оттуда направимся к храму Эри, — сказал Равьер.

— Мне ваш храм даром не нужен, мне надо свои денежки получить! — фыркнула Шейдара.

— Надо было все же тебя выбросить в море, — заметил Сторд…

Виола уснула, как только голова коснулась подушки. Ей снился красивый мужчина с зелеными глазами, протягивающий зеркало. Заглянув в матовую гладь, Виола увидела себя прежнюю, с чистым сияющим лицом. Убрав зеркало, мужчина, улыбаясь, склонился над ней, и девушка вдруг проснулась с бешено колотящимся сердцем. Проведя рукой по лицу, она снова ощутила неровность шрамов. Жгучие слезы покатились из глаз, но затем усталость взяла свое, и Виола снова заснула.

* * *

Наутро оказалось, что лодыжка Элмы еще больше распухла, хотя пожилая женщина уверяла, что чувствует себя получше и даже пыталась встать, но Виола не разрешила. Девушке хотелось возместить хоть немного ту заботу, с которой к ней всю жизнь относилась Элма.

Равьеру немного жала новая одежда. Он несколько раз ловил на себе взгляды Виолы за завтраком, поданным мельничихой Флорой, — наваристой кашей с ломтями ароматного свежевыпеченного хлеба, сыра и ветчины.

После завтрака мельник Эгарт с работником решили поставить новый забор, и мужчины вызвались помочь им. Дело спорилось быстро. Равьер несколько раз ловил на себе взгляды Виолы, вышедшей во двор.

Черты лица девушки были тонкими и изящными, несмотря на шрамы. Элма говорила, что до несчастного случая Виола была красавицей, и он пытался себе представить, как же она выглядела раньше.

Хрупкая фигурка, синие глаза, волосы цвета меди с золотом. Ему подумалось, что у нее роскошные волосы, густые и шелковистые, несмотря на строгую косу, уложенную вокруг головы. В памяти пронеслось, как он нес Виолу к лодке, и тогда ему показалось, что тело девушки было почти невесомым.

Равьер вспомнил почему-то, как недавно Шейдара предлагала ему себя, и разозлился. У него слишком давно не было женщины, всего лишь сытная еда, чистая одежда и чувство безопасности, и он уже стал думать о девушке, случайно встреченной в дороге.

К обеду новый забор уже был поставлен, и Равьер, умывшись, увидел во дворе Виолу. Ноги сами понесли его к девушке.

Виола наклонилась над клумбой с синими цветами, выпалывая мелкие травинки.

— Это фиалки, — сказала она. — Любимые цветы моей матери.

Равьер ругал себя, не зная, как поддержать беседу.

— Господин Амьер, я хочу извиниться перед вами. Я не должна была так вести себя, когда…когда увидела вас впервые. Тем более, я ведь и сама… — девушка замялась, подбирая слова, но он понял, что она хочет сказать.

— Госпожа Виола, вам не нужно просить прощения за то, что вы испугались, — мягко сказал он. — Когда я увидел себя в зеркале, то просто разбил его…

— Я рад, что зрение вернулось к вам, — добавил Равьер. — Это похоже на чудо, а ведь мы даже не побывали в Серебряном храме.

Они оба замолчали, но вдруг увидели, как во двор въезжает повозка, запряженная крепкой лошадью чалой масти. Телега была доверху загружена мешками.

— Эгерт, ты дома? Я привез к тебе зерно перемолоть, — крикнул крестьянин, правивший повозкой. — У тебя гости, что ли? И забор, вижу, новый, — он с любопытством разглядывал незнакомцев.

— Вот, Харвин, они сбежали, говорят, от пиратов, вчера появились. Плыли в Серебряный храм поклониться нашей богине, — отозвался мельник.

Работник Том принялся сгружать мешки и таскать их в амбар, Сторд решил помочь парню.

— Сколько стоит твоя повозка? — выйдя вперед, спросила Шейдара крестьянина.

Он почесал голову.

— Ну, серебрушка, стало быть, — помявшись, ответил тот.

— Это вместе с лошадью, что ли?

— Нет, вместе с лошадкой уступлю вам повозку за тридцать серебряных монет, — крестьянин почесал голову. — Только довезите меня потом до моей деревни обратно.

— Эй, твоя лошадь столько не стоит, — Шейдара уперла руки в бедра — Я же вижу, что она старая.

— Ну, давай за двадцать пять, — махнул рукой крестьянин, и Шейдара достала из-за пазухи увесистый кошель.

— Харвин, можешь у меня сегодня заночевать, а завтра как раз с утра и тронетесь в путь, ты в свою деревню, а вы, стало быть, своей дорогой, — предложил мельник крестьянину, и тот согласно кивнул.

— А за мукой я тогда через пару дней приеду, все знают, Эгарт, что ты лучший мельник в округе, — сказал крестьянин.

* * *

Утром путники встали на рассвете. В телегу сначала посадили женщин, подстелив одеяла на дно повозки. Флора дала им корзину с едой и сказала, подняв ладонь вверх:

— Храни вас светлая богиня. Если будете в Серебряном храме, помолитесь и за нас тоже.