Невеста Короля Теней

Выходит, в этом и заключается смысл моего существования? Прятаться? Пытаться не создавать проблем? Не путаться под ногами, не доставлять неудобств тем, кто чувствует себя обязанным заботиться обо мне? Что это за жизнь?

Боги небесные, я чувствую, как по моей коже бегут мурашки от внезапного внутреннего стремления к свободе. Я хочу летать, парить! Я хочу сбежать.

Но сейчас я лишь продолжаю сидеть на этой скамейке, глядя в бесконечное небо. Мои потрескавшиеся губы приоткрываются, выдыхая струйки ледяного воздуха.

– Как феникс, – шепчу я.

– Фэрейн.

Мое сердце подскакивает к горлу, колотясь так сильно, что кажется, я вот-вот задохнусь. Я резко поворачиваюсь на месте, капюшон спадает с моего лица. Высокая бледная фигура стоит на дорожке позади меня.

– Прошу простить меня, – говорит Король теней. – Я не хотел вторгаться в ваши грезы.

– О! – Я резко выдыхаю. Мое сердце, кажется, падает куда-то в желудок, тяжело стуча. Я едва нахожу силы на ответ: – О нет! Вы мне не мешаете. Вовсе нет.

Лунного света как раз хватает, чтобы осветить его улыбку. Он делает несколько шагов ко мне.

– Можно мне присесть? – Я киваю и отодвигаюсь в сторону, освобождая место на скамейке. Он садится на край, положив руки на колени. На нем все еще та же туника с открытым воротом, что была на пиру, с серебряным воротником на плечах и плетеным поясом на талии. Шелковый перед его одеяний распахнут, его мускулистый торс выставлен на всеобщее обозрение.

Я понимаю, что рассматриваю его слишком пристально, и быстро перевожу взгляд на его руки, на эти удивительно длинные, изящные пальцы.

– Вам не холодно, Ваше Величество? – резко спрашиваю я. – Я… я не собиралась оставлять ваш плащ себе. Мне вернуть его вам?

Он снова улыбается мне. Его глаза поразительно яркие, будто источающие свой собственный внутренний свет. Это выглядело бы странно, если бы не было так красиво.

– Я не чувствую холода, – говорит он. – И я бы предпочел, чтобы вы не мерзли из-за меня. Однако скажите мне, Фэрейн: разве мы с вами больше не друзья?

– Ваше Величество?

– Вот видите? Вы снова это сделали. – Он вздергивает подбородок, бросая на меня шутливо-обиженный взгляд из-под нахмуренных бровей. – Меня зовут Фор. Помните?

– О. – Я быстро отворачиваюсь, фокусируя взгляд на ряби, застывшей на поверхности пруда. – Мы больше не путешествуем по открытой дороге. Здесь, в Белдроте, необходимо соблюдать определенные рамки приличия.

– Даже когда вокруг никого нет?

– Особенно когда вокруг никого нет.

– Ах, – он замолкает, размышляя. – Хорошо, принцесса.

Несколько мгновений мы молчим. Я думаю, не следует ли мне встать, придумать какое-нибудь вежливое извинение и уйти. Но как я могу оправдать тот факт, что нахожусь на улице в этот холодный поздний час? Все идеи, что крутятся в моей голове, звучат до ужаса глупо. Мне ничего не остается, кроме как продолжать молчать.

– Здесь еще бесплоднее, чем я ожидал, – внезапно заговаривает Фор и неопределенно машет рукой. – Я слышал рассказы о человеческих садах, изобилующих цветами и ароматами. Я представлял все немного по-другому.

С моих губ срывается легкий смешок.

– В конце концов, сейчас зима.

– Да? – он выглядит заинтересованным. – Кажется, я что-то припоминаю об этом. О… временах года.

– Разве у вас в Мифанаре нет времен года?

– Нет. Под землей ничто не подвластно капризам погоды или солнца. Вместо этого вся жизнь организуется в соответствии с циклами Вагунгада.

– А что такое… – Я колеблюсь, прежде чем предпринять попытку произнести это странное слово. – Что такое ва-гун…

– Вагунгад? Это священный цикл нашего бога. Когда цикл находится на самом низком уровне, мой народ проводит время в глубокой темноте, рядом с камнем, из которого мы произошли. Однако когда цикл достигает своего пика, мы живем ближе к свету и, так сказать, более оживленны.

– Под землей есть свет?

– Там намного больше света, чем вы можете себе представить. Больше света, больше красок, больше жизни. Больше всего. – Страсть в его голосе будоражит мою кровь. Даже мои замерзшие пальцы на руках и ногах внезапно начинают согреваться.

– Я изо всех сил пытаюсь представить это, правда. Но когда я думаю о том, что происходит под землей, в моей голове рождаются лишь мысли о…

– О чем? – его тон ободряющий.

– Ну, – медленно признаю я, – у меня в голове возникает образ могилы. Холод. Тьма. Смерть.

Он молчит несколько мгновений. Я все-таки оскорбила его? Мне стоит сказать что-то еще, найти какой-то способ взять свои необдуманные слова обратно. Однако, прежде чем я успеваю собраться с мыслями и попытаться исправить положение, Фор говорит:

– Хотел бы я показать вам Мифанар. В урз-ва, высшей точке священного цикла. Тогда вовсю цветет джиру, и кристаллы урзула поют, и Живой Свет достигает своего пика. Народ трольдов любит темноту, но… Все же я не чистокровный трольд. Во мне тоже течет человеческая кровь, так что, возможно, именно поэтому я больше люблю урз-ва.